Танцы прерывались очередными тостами, когда все садились за стол, а потом снова продолжались. Вскоре все, почувствовав себя уставшими, решили расходиться. Пока гости осыпали словами благодарности Юлию Николаевну, Виталька отозвал меня в сторонку и тихо сказал:
– Останься. Мы толком и не поговорили ни о чем.
– Да неудобно как-то, – ответила я, – все уж расходятся.
– Брось ты, мы в саду тихонько посидим, поговорим. У нас во-он там, – Беккер указал рукой в правую сторону, – скамейка есть и качели.
– Ну не знаю… – неуверенно протянула я.
– Да ты чего как маленькая! Мама, между прочим, комнату для нас двоих уже приготовила.
– Что? – ахнула я.
– Ты не заметила, когда она отлучалась?
– Не-ет.
– А я заметил. В моей комнате загорелся свет, и за прозрачным тюлем замелькал силуэт мамы, обнимающий огромные подушки. До этого я стелил себе постель сам.
– Хм, – прыснули мы оба с Виталькой.
– А чего, может, тряхнем стариной? – подмаргивая, предложил Виталька. Он явно намекал на то, как мы – не помню уж, в каком классе, – целовались после уроков в подъезде моего дома.
– Иди ты! – смеясь, ответила я.
Между тем все присутствующие обратили внимание на наш заговорщический вид. Я заметила, как Юлия Николаевна махнула им рукой, чтоб уходили, а нам сказала:
– Идемте в дом?
– Да нет, мам, – отозвался Виталька, – мы в саду посидим.
– На свежем воздухе-то оно, конечно, лучше, – сказал Валерий Павлович. В его взгляде легко читалась зависть к сыну.
– Ну как хотите, – сказала Юлия Николаевна и, повернувшись к мужу, добавила: – Ты иди гостей-то проводи!
– Да-да, – торопливо пробормотал Беккер – старший и заспешил по тропинке за удаляющейся компанией.
Юлия Николаевна стала убирать со стола, и я не удержалась – предложила свою помощь. Она стала было отказываться, однако Виталька поддержал мою инициативу.
– Тут и убирать-то нечего, – заметила Юлия Николаевна. – Тарелки только донести до мойки и все, а подмету я здесь завтра.
Но мы уже приступили к делу.
– Юля! – послышалось чуть позже издалека.
Обернувшись, мы увидели на другом конце тропинки Валерия Павловича.
– Я к себе, – сообщил он.
Виталька пояснил:
– У отца в подвальном помещении возле гаража есть уединенная комнатка, где в жару всегда особая прохлада. К тому же там у него свой бар с богатой коллекцией спиртных напитков, бильярд и все такое прочее. В общем, настоящее мужское логово. Он там часто уединяется, когда гости расходятся.
– М-м, – понимающе протянула я.
– Вы идите, идите, – махнула рукой Юлия Николаевна, – остальное я сама.
На столе на самом деле было почти пусто. Шашлык и закуски гости смели практически подчистую, а посуду мы собрали аккуратными стопками.
Во дворе все затихло. Беккер-старший ушел к себе, Юлия Николаевна удалилась на кухню. Тетя Лена с дядей Михаилом отправились восвояси, сестра Витальки и ее муж тоже уехали – они жили отдельно. В общем, в этом большом, полном сказочной красоты саду мы с Виталькой остались одни.
Он потянул меня за руку:
– Идем.
Я, засмеявшись, как семнадцатилетняя девчонка, подчинилась.
– Хочешь собак посмотреть? – предложил Беккер.
– Хочу, – из любопытства согласилась я.
Мы побрели по тропинке и вскоре очутились у небольшого кирпичного сооружения, названного Виталькой будкой. На мой же взгляд, строение больше походило на собачий дворец. В нем даже было большое окно, заслоненное красивой кованой решеткой.
Еще издали я услышала, как из «будки» донеслось рычание. Когда мы приблизились, оно стало еще агрессивнее. Виталька посветил внутрь фонариком. В темноте сверкнули две пары готовых к прыжку злобных глаз.
