Читать онлайн Борис Гончаров - Горизонтальные новеллы

Предисловие

Новелла (от итал. novella – новость) – это небольшие истории. Характерны pointe, отсутствие четкой авторской позиции, без раскрытия внутреннего мира героев и их мотивов.

(Интернет)

Новеллы не вертикальные, потому что на диване. «Однажды ночью, когда я ещё не совсем впала в сонное забытьё, а витала где-то между сном и явью, на меня обрушилось внезапное озарение. И пришло оно не в словах, но преобразилось в целую последовательность мыслей, вспыхивавших передо мной яркими образами, и всё вдруг предстало в истинном свете».

Для сочинительства требуется условие. Высоцкий сочинял перед белой стеной, Менделеев работал в дупле, Сократ – в бочке, Россини – лёжа, Флоберу требовался запах прелых яблок… Однако, известен исключительный случай непродуктивной горизонтальности: «Тоска, – жаловался Шлиппенбах, – и выпить нечего. Лежу тут на диване в одиночестве, с женой».

* * *

Когда в доме стали бегать маленькие ребятишки акварельного возраста (девочка и мальчик) и называть присутствующих папой и мамой, а по утрам и вечерам из ванной выходила милая блондинка в ареоле Афродиты, начинала догонять мысль, что они с этой девушкой родители ребятишек (девочки и мальчика) и блондинка не просто так, а его жена, а он, следовательно, муж и отец (девочки и мальчика), и эту догоняющую мысль надо уже оформлять юридически. В тоже время, по причине продуктивности горизонтальности – если иметь в виду ребятишек (девочку и мальчика), очевидной становилась и продуктивность этой горизонтальности для сочинительства, конечно, без гарантии их качественности в отличие от ребятишек (девочки и мальчика). Новеллы, родившиеся на диване, представлены здесь в случайном порядке, без акцента приоритета и важности. «Будем посмотреть» – сказал бы мудрый и апокрифический Чиа Дао ду.

– фильм «Москва слезам не верит» занял второе место по просмотрам после «Пираты 20-го века»,

– в СССР прошла Олимпиада,

– умер В.С.Высоцкий,

– журнал «Промышленная энергетика» опубликовал решение о допустимости прокладки в траншеях небронированных кабелей в ПВХ оболочке,

– ВОЗ и за ней ООН приняли решение о возрасте наступлении старости человека – 70 лет.

Все люди на Земле, или почти все, не помнят, не задумываются или не знают наверное о скоротечности жизни и бесконечности Вселенных…

Однако, многие ходят в магазин, чтобы купить хлеб насущный и молоко, другие – за русской чёрной икрой и французским коньяком… Такова их, как говорится, се ля ви. Земля вращается вокруг своей оси и вокруг центра системы – Солнца. Многие тысячи световых лет составляют расстояния в Галактике – Млечном Пути, где находится и наша солнечная система.

Однако, много большие расстояния между нашей Галактикой и бесконечным числом других. Невозможно представить, проникнуться, осознать эти мега-расстояния, бесконечность мироздания, состоящее из бесконечности, бесконечных Вселенных, как невозможно представить: а что же там, дальше, за ними всеми в Космосе…

И потому и Земля, и система, и даже Млечный Путь – это молекулы, атомы, электроны бесконечности… А жизнь человеческая и человечества?..

Через пять миллиардов лет Солнце погаснет, поглотит и испарит Землю, превратившись в Белого карлика или Чёрную дыру и, выбросив новообразовавшиеся космические газ и пыль – во что превратится Земля, люди – живые и мёртвые, книги, хлеб, вино, памятники, иконы, комплексы и «образы любви»… в Космос – если до тех пор люди не истребят себя сами войной, результатами цивилизации: мусором, голодом, исчерпанием питьевой воды, кислорода, электроэнергии… Однако, надо полагать, также и тоже происходит везде в Космосе.

Рождение и умирание, жизнь быстротечна, материя бесконечна…

* * *

Саша нечаянно вдруг проснулась ночью…

«Кому сказать:

– Пойми меня, уважь…».

Внутри неё как будто образовалось что-то тяжёлое, и это что-то охватывало и сдавливало – невозможно было глубоко вздохнуть. Саша судорожно села в постели. Сердце трепетало… Она вспомнила: тогда этой тяжести не было, но была лёгкость во всём теле, когда приняла в себя и как будто куда-то улетала при этом – «что ни в сказке сказать, ни пером описать», лишившись девичей невинности, превратилась на 11 минут из состояния девушки в другое – женщины…

Что это?..

«… священная звезда Сопдит. Ассирийские маги говорят, что души всех людей живут на ней после смерти тела.

– Может быть, мы увидимся там с тобою, царь, после того как умрём? – спросила Суламифь.

Тогда Соломон сказал:

– Жизнь человеческая коротка, но время бесконечно, и вещество бессмертно. Человек умирает и утучняет гниением своего тела землю, земля вскармливает колос, колос приносит зерно, человек поглощает хлеб и питает им своё тело. Проходят тьмы и тьмы-тем веков, всё в мире повторяется, – повторяются люди, звери, камни, растения. Во многообразном круговороте времени и вещества повторяемся и мы с тобою, моя возлюбленная. Это также верно, как и то, что если мы с тобою наполним большой мешок доверху морским гравием и бросим в него всего лишь один драгоценный сапфир, то, вытаскивая много раз из мешка, ты всё-таки рано или поздно извлечёшь и драгоценность. Мы с тобою встретимся, Суламифь, и мы не узнаем друг друга, но с тоской и с восторгом будут стремиться наши сердца навстречу, потому что мы уже встречались с тобою, Суламифь, но мы не помним этого.

К утру Суламифи не стало».

«И так настойчиво и нежно кто-то уводит нас от жизни навсегда…».

Церковь говорит, что – это радость. Однако, люди плачут, когда умирают родные.

У поэта есть пронзительная «Осенняя мелодия». С неистребимой грустью – как в стихах – двое озвучили эту мелодию:

«И часто плачем мы невольно,

Когда дожди стучат в окно -

Не потому, что сердцу больно,

А потому, что есть оно».

1.

Разбуженный декабристами, перебрался из самодержавной России в капиталистическую Англию, в Лондоне стал издавать журнал «Колокол», содержание которого было против царского режима. Экземпляры журнала попадали в Россию, т.е. правительство было знакомо с деятельностью революционера. Вместе с тем, издатель продолжал получать доходы со своей собственности на родине, которых хватало и на издание журнала, и на помощь другим революционерам, и на безбедную жизнь семьи…

2.

Ненавидевший советскую власть, автор злобных «Окаянных дней», эмигрировавший в Париж, получивший Нобелевскую премию по политическим соображениям (как Бродский, Солженицын, Горбачёв), тем не менее, издавался при советской власти, книги его можно было купить в книжных магазинах.

3.

Если верить интернету, из-за мнений двух современных российских авторов («Статский советник», «Июнь»), перелетевших в Англию и США, не поддерживающих Россию в войне против США, Англии и континентальных стран НАТО на Украине,  продажа книг одного приостановлена, в издательстве проводятся обыски… Н.С.Михалков, замечательно сыгравший роль главного полицейского в фильме по книге одного из авторов, с осуждением высказался об обоих авторах в последнем перед каникулами «Бесогоне».

Реплика:

Учителя скажут то, что им положено сказать теми, кто оплачивает их труд. Так в любой стране. Во многих странах литературу и историю преподают мало – и хорошо: риторика и закон божий важнее и полезнее. Зачем школьникам отождествлять себя с некими бонвиванами-эмигрантами, не понимаю. Современных российских авторов лучше не читать – всё на потребу пишут, не важно, на какую. Герцен издавал манки – на них клевали – и охранка ловила неблагонадёжных.

«Окаянные дни» в СССР были запрещены.

Продолжение новеллы не вспоминалось, хоть стреляйся (надо сразу записывать, ещё лёжа на диване). Может собирался показать эскиз домашней сауны? Или представить материалы внеочередного ДТП? Нет, не то. Чёрт её знает. Телевидение в это время демонстрировало по одному из каналов «Юность Петра» и «В начале славных дел», и по другому – «Старый Новый год». Вспомнился эпизод в библиотеке…

Вошёл в огромный зал со множеством столов с настольными светильниками и пустыми стульями. Администраторский стол с пультом управления, отгороженный от зала, тоже был необитаем. Откуда-то из под потолка ветвилась инструментальная музыка и закручивала всё в необитаемом зале и мыслях. Эта диалектическая музыкальная «спираль» была давно знакома – «Болеро» Равеля в исполнении оркестра Ленинградской филармонии под управлением Мравинского. Не смотря на знакомую мелодию, несколько растерявшись отсутствием читателей, прошёл всё-таки к ограде стола администратора, напомнившей ограждение печки будущей сауны. Из-за небоскрёбов книжных стеллажей послышался стук каблучков и появилась молоденькая девушка в белой блузке со стоячим воротничком, двойными манжетами в запонках с гранёными прозрачными камешками и в белой коротенькой юбочке. Юбку на талии девушки охватывал узкий, почти незаметный поясок, концы которого были соединены таким же камешком, как на запонках. Девушка простучала каблучками к столу, нажала кнопку на пульте, и звук «Болеро» стал приглушённым.

– Добрый день. Слушаю Вас… – Мягким грудным голоском, как поющая Анна Герман, обратилась она к стоящему перед ней и быстро взглянула из-под длинных ресниц весёлыми серыми глазами.

– Мм-м… – Промямлил тот и с сомнением спросил:

– «Образы любви»?..

Девушка нажала ещё кнопку на пульте, и вдоль ближайшего «небоскрёба» бесшумно подъехало к его краю некое сооружение, напоминающее стремянку. Девушка встала на широкую ступеньку телескопического сооружения, взялась за поручень и нажала кнопку на нём. Телескопические трубы через несколько секунд стали выдвигаться вверх вместе со ступенькой, на которой она стояла. Сооружение поднялось к букве «О».

– Аа-а-а… – Дико закричал наблюдавший за процессом. Даже заорал. Мысленно.

Стройные ноги девушки были в чулках белой рижской сеточки со стрелкой. Но чулки ли? Он немного подался через ограду стола и посмотрел снизу. Да. Чулки. И голый участок, загорелой кожи ног от края чулок до краёв белых трусиков. «Прощайте мои бедные глаза – вы никуда не годитесь после такого спектакля».

В это время оркестр приблизился к финалу «Болеро» и вдруг громыхнул так, будто диалектическая спираль уже въехала в революцию.

Осознавала ли барышня, стоя на ступеньке под потолком у книжной полки с буквой «О», что, находящийся перед её столом контингент (гендерный), если бы был, кроме спросившего, мог снизу смотреть и видеть белые чулки, белые пажи и даже все четыре «окошка» её прелестных ножек?..

Когда закат – остаётся желание, но нет возможности.

Талантливые и возможно гениальные: все Толстые, Чехов, Достоевский, Некрасов, Куприн, Пастернак, Шолохов, Пушкин, Лермонтов. Практически не зная зарубежной поэзии, т.е. из-за отсутствия возможности сравнения трудно абсолютно утверждать о Пушкине и Лермонтове, но по их прозе – другое дело, особенно Лермонтов. И всем им могла бы быть присуждена Нобелевская премия – не Бунину, Солженицыну («Окаянные дни», «Красное колесо»). Почему Хрущёв протежировал Шолохову, а не Закруткину («Сотворение мира»)? Он это не читал, хотя Закруткин товарищ и земляк Шолохова.

Замечательна проза «Сотворения мира». Книга, как в поговорке, «за советскую власть и  даже с коммунистами». Другого ожидать не приходится – Закруткин воевал за это. Образность, знание предмета и осведомлённость, характерность речи персонажей, знание жизни деревни – вот чем интересна трилогия о жизни в двадцатых годах, перед и во время войны 1941-45 в СССР и за рубежом.