Новелла 2. Восприятие выбора
Тротуар и тропинка.
Тропинка короче, но неровна, тротуар длиннее, но без ухабов.
Организм человека устанет и там, и там, не имея возможности априори воспринять, сравнить и выбрать. Вывод: идти можно и так, и так – своя усталость будет в обоих случаях.
Новелла 3. Она ему дала…
В разговоре за витриной тульской «Берёзки» продавщица сказала своей подруге: «Она ему дала…».
Да – девушки «дают». Хотя им это и не очень-то надо (по крайней мере, до рождения первого ребёнка), да и вообще – это ему приспичит: «Мария, дай», когда она у кастрюли, стирает, гуляет в парке, вяжет, читает… Нет, не об этом она думала. Если она чего-то и хотела, то устроенности, обеспеченности, спокойствия и, конечно, ребёнка.
Вот почему разводов больше, чем замужеств.
Новелла 4. Про кузнечика
Закруткин в глубокой юности не сочинял гениальные стихи. Массы читателей в огромном количестве, выражаемом цифрой семь из натурального ряда чисел, тут же обмирали, а у него случалась деменция по поводу счастья. В летописях сказано: отлил потрясающий колокол или построил храм, или написал картину, автору по велению царя выкалывали глаза. Похожее отмечено греческими поэтами, когда орёл – за связь с народом – клюёт печень герою, но это ошибка – клюёт глаза, чтобы не смотрел куда не надо. Кстати, почему умершему закрывают глаза – потому что в могиле черви в первую очередь выедают именно их (одна из причин кремирования).
Малыши в милой повести о Незнайке распевали не радостную песенку о кузнечике. Что делать, бывает, не только с кузнечиками… Но это не всё.
«Похвала Глупости», «Материализм и эмпириокритицизм», «Капитал» похожи повторами мысли. «Цитадель», «Так говорил Заратустра» похожи невозможностью понимания. Вот теперь – всё.
Новелла 5. Василиса Премудрая
У моей девушки есть одна маленькая штучка.
(Ильф и Петров. «Золотой телёнок»)
И нет такой глупой бабёнки, которая не готова была бы высказать свое твёрдое мнение по любому поводу.
(Монтень. «Опыты»)
Бабы – дрянный народ.
(М.Цветаева. «Царь-девица»)
Бабы – бич божий.
(Чехов. «Чёрный монах»)
Женщины – мяса и тряпок вязанки.
(Маяковский «Про это»)
При современном развитии печатного дела на Западе напечатать советский паспорт – это такой пустяк, что об этом смешно говорить…
(Ильф и Петров. «12 стульев»)
И почему все дуры такие женщины?
(Раневская)
«Не было никогда, и вот опять» – «невольно к этим грустным берегам меня влечёт неведомая сила»? Какая «сила», какая «неведомая»? Ящик опять показал многосерийную (долгосерийную) мелодраму, в которой премудрая дева, выступает в качестве сценаристки (правда, с помощью двух помощников мужского пола). Телефильм претендует на сагу, что очевидно является слабостью барышни, с названием, похожим на «Сборник фотографий» (название, в общем – никакое, но, чтобы идеологически соединить эпизоды, в которых актёры и актрисы играли роли), которое как-то оправдывает эту слабость девы. Кто же она, эта «знойная женщина»? Девочка из еврейской семьи провинциального городка (24 тысячи жителей), попавшая по случаю в столицу. Получила там диплом литературного института имени Горького (хотя сам он такого диплома не имел), училась в аспирантуре (сведений о защите диссертации не обнаружено), дважды замужем (родила в 45 лет, второй муж педиатр), редактор мужского журнала, её продаваемые мелодрамы – это не контрабанда из Одессы с Малой Арнаутской (в т.ч. премированная 1 млн. рублей)… Попала в струю своими писаниями? Или потому, что в редакциях по преимуществу редакторки – такие же девы с маркетинговым уклоном? «При современном развитии печатного дела»… В интервью заявила, что мнение читателей её не интересует. Письменно объявила всех, пишущих о себе беллетристов, дилетантами (т.е. по её утверждению все мемуаристы – это дилетанты, Шаляпин, Горький, Чаплин и многие другие). Но она-то, конечно, нет в этом смысле, хотя в своей мелодраме прямо-таки использовала фрагменты своей жизни. Такова у Василисы Премудрой се ля ви и женская логика.
