Фабиан взял её за подбородок двумя пальцами и приподнял голову.
– Мириам – значит «горькая вода», а на вид, точно сочная слива, – прошептал он, задерживая взгляд на губах.
Щёки моментально вспыхнули. Фабиан заправил за ухо выбившийся из прически локон. Как только пальцы скользнули по белой шее, по телу разлилась странная дрожь. Он находился в такой опасной близости, что Мириам чувствовала исходящий от него жар. Она понимала, насколько это неправильно, что следует уйти, но ноги не слушались. Звук приближающихся шагов заставил его отстраниться. Уличив момент, Мириам подобрала юбку и пустилась прочь.
– Не упадите, дорогая сестра, – с насмешкой крикнул вслед Фабиан.
Мириам толкнула тяжелые двери, влетела в храм-часовню и рухнула на колени. Сердце трепыхалось в груди перепуганной птицей. Она подняла взгляд на изваяние Лукавого бога и приказала себе успокоиться. Мириам вовсе не была набожной. Это место умиротворяло, к тому же здесь, за статуей Бога Отца, находилась потайная дверь, ведущая в секретные ходы, которые сетью расходились по всему замку.
По тоннелю Мириам попала в малый зал. Через маленькую дыру в пыльном гобелене она увидела отца. Устроившись в кресле перед разогретым очагом и разомлев от вина, он беседовал с Дамианом. Мириам понадеялась, что мужчины не собираются сидеть здесь полночи. Её спальня совсем рядом, и проделать обратный путь в часовню не хотелось. Особенно учитывая возможность вновь столкнуться с Фабианом.
Гаэль не особенно жаловал Дамиана Л'Амидайо, считал его щеголем, но супруга была привязана к кузену больше, чем к сестрам. Гостил он у них часто, но подолгу не задерживался. Дамиан предпочитал столицу, его привлекали дворцовые роскошь и блеск. На очередной ярмарке невест он и встретил свою третью жену, с менее именитой родословной, зато с хорошим приданым.
Мириам не прислушивалась к разговору, но следующая фраза заставила обратиться в слух.
– Мириам до сих пор не знает, что не дочь своих родителей?
– Я не нашёл в себе смелости, признаться. Как воспримет она эту новость?
– Она будет благодарна. Вы дали ей всё и воспитали настоящей леди.
– Какая мать оставила своё дитя в лесу? – вздохнул Гаэль.
– Крестьянка, у которой ещё пять таких же голодных дочерей. Должно бы посчитала, что лучше одну скормить диким зверям, чем самой сдохнуть с голода.
Гаэль понурил плечи и издал гортанный звук.
– А может лесная нимфа, – добавил Дамиан.
– Вот уж не думал милорд, что вы верите в сказки.
– Встречалась мне женщина, прекрасна как рассвет, точно вышла из сказки. Наша связь была мимолётной, но яркой.
– Как кстати протекает беременность леди Катарины?
Мириам не могла поверить услышанному. Ей стало трудно дышать. Большим усилием она заставила себя удержаться на ногах. Зажала рот ладонью и сильно прикусила палец, чтобы унять головокружение. Она еле дождалась, когда мужчины разойдутся, и покинула укрытие. Чувство опустошения выбило твердь из-под ног, и вместе с тем многое обрело ясность.
Фабиан как раз шёл из кухни к себе, когда вновь наткнулся на Мириам. Она брела словно сомнамбула и прошла бы мимо, если бы он не преградил путь.
– Что так поздно не спишь?
Он посмотрел на потерянное выражение лица и привлёк к себе. Как в детстве она прижалась к нему и дала волю слезам. Он гладил по голове, обнимал и не шевелился, пока она не успокоится. Когда плач стих, Фабиан поднял её лицо и заглянул в глаза.
