Горькая звезда - страница 18

Палящее солнце стояло в зените, и влажное дыхание великой реки не могло смягчить зной. Все живое в этот час прячется в тень, ища спасения от жары, и трудно приходится тому, кто вынужден в это время работать, надрывая мышцы и обливаясь потом.

Человек в белой одежде, со свободными складками, сидевший под навесом на плетеном стуле, явно не принадлежал к тем, кто вынужден трудиться ради заработка для пропитания или понукаемый плетью свирепого надсмотрщика. На холеных руках его не было застарелых мозолей, а взгляд холодных серых глаз был взглядом человека, привыкшего властвовать. На тонких губах сидевшего застыло выражение презрительной брезгливости к тем, кто ниже его, хотя выражение это не сразу бросалось в глаза, – надо было приглядеться, чтобы заметить пренебрежительную гримасу и понять ее смысл.

«Властители воздвигают себе величественные гробницы, – думал он, вглядываясь в контуры пирамид, – заботясь о жизни за гранью земного бытия. Они надеются обрести свое бессмертие там, тогда как бессмертие это можно обрести и здесь – надо только знать, как это сделать. Их власть призрачна и преходяща, несмотря на все их усилия сравняться с богами, и кончается, как только последний вздох покидает бренное тело фараона, который умирает точно так же, как простой крестьянин или грязный раб. А наша власть, которой мы добьемся, будет истинной и вечной – весь этот мир ляжет нам под ноги. Дорога к этой власти займет века и тысячелетия, но в конце концов мы достигнем своей цели, и тогда… А пока пусть эти глупцы тешатся мнимым величием, не зная ничего о настоящем величии, и надеются на загробное бессмертие, не ведая о бессмертии подлинном, осязаемом, достижимом. Знания Бестелесных воистину сакральны, и владеть этими знаниями должны только мы, адепты истинной веры и дети истинного Бога, попирающего стопой всех многоразличных божков разных племен и народов. Дорога к вершине длинна, но ее осилит идущий, а все камни с этой дороги должны быть убраны. Да, камни, диски-ключи, упавшие с неба… Мы постигли их тайну, но ее могут постичь и другие, чего допустить нельзя. И главное – двери в иномирье должны быть заперты навсегда».

От размышлений человека в плетеном кресле оторвал шорох шагов. На дорожке меж финиковых пальм появился молодой человек в белой юбке и светлой накидке, торопливо шедший, почти бежавший к навесу. Приблизившись, он поспешно склонил бритую голову перед человеком, сидевшим в кресле.

– Да пребудет с тобой сила Бога, светоч, – произнес юноша. – Ты звал – я пришел.

– Хорошо, – небрежно уронил сидевший, слегка приподняв руку в жесте, отдаленно напоминающем приветственный.

Жрец не предложил пришедшему сесть, но аколит принял это как должное и остался стоять в позе выжидательного внимания.

– Ты не догадываешься, зачем я тебя позвал? – поинтересовался жрец, выждав две-три минуты.

– Твои замыслы недоступны моему пониманию, – почтительно ответил аколит.

– Круглые камни – небесные камни. Ты знаешь, что они такое и какой силой они обладают.

– Знаю, светоч. Это ключи от дверей, ведущих в смежные миры.

– Так вот, – с расстановкой произнес человек в плетеном кресле, – пришло время закрыть эти двери. Для этого надо сломать ключи – пришельцам извне пора преградить дорогу в наш мир.

– Зачем, о хранящий мудрость? Разве мы уже познали все, что ведомо Бестелесным?

– Познать все не под силу никому. Но бестелесные демоны готовы делиться своими знаниями со всеми, кто сумеет найти с ними понимание, и тогда полученное от них наше знание перестанет быть только нашим. Земле волей Бога предназначено стать нашим миром, мы будем его полновластными хозяевами во веки веков, а все прочие народы и люди не должны даже догадываться о том, что есть иные миры и другое знание, отличное от того, о котором будем вещать мы, и другие пути, кроме тех, что указаны нами. Мы отсечем человечество от контактов со вселенским разумом, наденем на людей шоры, скроем от них великое многообразие Мироздания и будем править безраздельно! – в монотонном голосе жреца прорезались зловещие нотки. – Да будет так!