– Отпустить?! Отпустить?! – громыхает его голос над моей головой. – Ты неблагодарная! Бестолковая дура! Я тебя не просто отпускаю. Я тебя выгоняю! Вали отсюда и больше никогда не появляйся!
Подлетает к входной двери, распахивает ее передо мной, тут же снова хватает за руку, и выталкивает за порог. Вслед мне летят мои вещи. Обувь, сумочка, пуховик.
Дверь тут же захлопывается, я слышу рев за дверью, как будто раненый зверь стонет. Что-то бьется, ломается. Вдруг на осколки разлетается ближайшее окно. Теперь рев становится громче, отчего ужас толкает меня бежать быстрее. Кое-как обуваюсь, подхватываю свои вещи и бегу прочь из этого ужасного дома. Ворота оказываются открытыми, чему я безумно рада.
Выскакиваю на дорогу, иду вперед. Прохожу мимо нашего дома. Оглядываюсь с тоской на ворота, а потом решительно прохожу мимо.
Вот, снова я ночью, одна на улице. И идти опять мне некуда.
Бреду по дороге. Вдруг слышу сзади:
– Алиса Юрьевна!
Оборачиваюсь. Меня догоняет охранник, тот самый, который открывал мне ворота, когда я убегала от Ника.
– А что вы здесь делаете?
– Гуляю, – вздёргиваю подбородок.
– Так холодно для прогулок. Если вы к Никите Григорьевичу, то его нет сейчас, – смотрит на меня со снисходительной улыбкой.
– Нет, я приходила в другой дом.
– Я могу вам чем-то помочь?
– Да. Вызовите мне такси, пожалуйста. У меня телефон сел.
– Одну минуту, – вызывает такси. – Куда поедете?
– Э-э-э, – торможу я. – В центр, а дальше я определюсь.
– Хорошо, – общается с оператором. – Такси приедет через пятнадцать минут.
– Отлично, спасибо, – отворачиваюсь к дороге.
Охранник уходит, но через минуту возвращается.
– Алиса Юрьевна, холодно, зайдите к нам в комнату для охраны, – смотрит на меня по-доброму, хотя я уже никому не верю. Но мне и правда очень холодно, а ведь я ещё нездорова.
– Хорошо, Александр. Правильно?
– Да, запомнили, – улыбается.
Заводит меня в комнату, где сидит ещё один охранник, на мониторах виден двор и гостиная. Странно, я и не знала, что в доме тоже есть камеры. Но какая теперь уже разница.
Александр наливает мне кружку чаю, подвигает тарелочку с печеньем.
– Спасибо, – коротко киваю, присаживаюсь в уголочек.
Александр внимательно рассматривает меня, особенно лицо и руки. Я прячу их в карманы, закутываюсь плотнее в пуховик, как назло, на меня нападает кашель. Хлопает дверь.
– А что она здесь делает? – вдруг слышу возмущённый окрик.
Поднимаю глаза, застываю.
Никита. Смотрит на меня, как на мерзкое насекомое.
– Никита Григорьевич, – виновато мнётся Александр. – А я просто такси девушке вызвал. Жалко же. Холодно. А она болеет.
– Болеет? – выплёвывает Ник. Подходит ко мне ближе. – И с чего это ты вдруг решила болеть, а, Алиса? – сканирует меня злым взглядом.
Я решительно встаю.
– Дай пройти, такси я подожду на улице.
Пытаюсь протиснуться, но он не пропускает. Хватает вдруг меня за грудки и шипит прямо в лицо.
– Что ты здесь вообще делала, Алиса? Почему греешься здесь, а не в постели своего женишка? – ядовито. – Или плохо греет?
Вырываюсь.
– Пусти меня! Я твой бред слушать не хочу. Ты мне просто противен!
Делаю шаг к двери, но он ловит меня за руку. Явно хочет сказать что-то ехидное, но вдруг застывает.
– Что это? – рассматривает внимательно мои обмороженные руки.
– Пусти, – шиплю от боли.
– Стой, – задумчиво рассматривает моё лицо, потом опять руки. Останавливает взгляд на кольце, которое он дарил. – Почему не сняла? Артёмка твой жмот? Другое дарить не стал?
