– Вчера я чуть не умерла, – прошептала она пламени. По щеке прокатилась слеза и капнула с подбородка. – Я думала о вас. Встречусь ли с вами после смерти? Что вы мне скажете?
Реми порывисто вдохнула. Слезы закапали чаще.
– Мне нечем гордиться. Я мало чего добилась в этой жизни. Я всего лишь трусиха, которая только и делает, что прячется.
Она повторила слова Хейла, которыми тот упрекнул ее тогда у костра. Все правда – так оно и есть.
– Я отправилась на поиски кольца Шиль-де и амулета, – продолжала Реми, чувствуя, как заныла разбитая губа. – Мы идем по их следам совсем как в тех историях, которые вы рассказывали мне на ночь. У меня есть друзья. Они бы вам понравились. – Реми представила, как отец и близнецы, хохоча, рассказывают друг другу байки о былых сражениях, а мать болтает с Кэрис. – Вчера меня спас принц. Почти как в сказке. Он бы тоже вам понравился, – добавила она, боясь назвать Хейла по имени даже в темноте. Интересно, что ответят родители, какой дадут совет, куда направят. Глаза у нее вновь наполнились слезами. – Мне вас так не хватает.
Она убрала засушенный цветок и заменила его красным листком, который станет ее оберегом на следующий лунный цикл.
Реми ждала наставления от матушки-Луны, ее цели на предстоящий месяц, которую та вложит в ее сознание. Пламя трепетало в безветренной ночи.
Она услышала шепот, но это была не Луна. Она хорошо помнила этот теплый, задушевный голос. Мама! Язычком пламени вспыхнуло воспоминание: «Никогда никому не позволяй о себе судить, даже мне. Тебе одной решать, как ярок твой свет».
Эти слова вонзились ей в сердце, и вспомнилась ночь, когда мать сказала ей эти слова. Завернувшись в одеяла, они смотрели на темное небо в Ексшире. Тогда над их головами тоже сияла полная луна в осеннее равноденствие. Легкий снежок запорошил им ресницы, засыпая покрывала, в которые они закутались. Город мерцал огнями, словно отражая звезды. Мама разбудила ее, чтобы посмотреть на луну. Старшие братья и младшая сестренка спали, а Реми с матерью любовались ночным небом. Она до сих пор помнила тепло маминых объятий и сейчас отдала бы за них все.
Реми долго переживала тот момент, не опуская дорогое воспоминание. И потом глубоко вздохнула.
– Благодарю тебя, – прошептала она свече и словно пропела последние слова: – Пусть эта молитва послужит на общее благо.
Задув пламя, девушка собрала обереги и, бережно сложив их в мешочек, вытерла рукавом слезы.
Когда она шагнула вверх по ступенькам, путь оказался свободен, а Хейл сидел в дальнем темном углу. В сумраке она различала только очертания его фигуры, но была уверена, что он наблюдает за ней. Стараясь не разбудить остальных, Реми двинулась к нему, бесшумно ступая босыми ногами по деревянному полу.
Наверное, чуткие уши фейри слышали, как она разговаривала со свечой. Реми молила, чтобы треск дров в очаге заглушил слова.
– Ты должна еще поспать. Через час выступаем, – сонным голосом проговорил принц.
– Больше не могу, – прошептала девушка. – Странно, что мне вообще удалось заснуть.
Она не могла выбросить из головы тех охотников, все еще ощущая их руки на своем теле, их удары. Но долгий ночной переход все же свалил ее с ног.
Хейл что-то пробормотал и протянул ей бурдюк с водой. И девушка тихонько опустилась рядом.
– Куда пойдем сегодня? – чуть слышно спросила Реми, глотнув прохладной воды.
– Ты ведь знаешь, я не могу тебе сказать, – буркнул Хейл.
