Город, что стоит на окраине континента - страница 18

Мария долго просидела на кровати в полном смятении, и когда она наконец решилась подойти к зеркалу, Пьер уже ждал ее. Они обменялись взглядами и отвесили поклон. В комнате повисло молчание – никто из них не мог подобрать нужные слова и начать разговор. Мария нервно терла друг о друга пальцы левой руки, а Пьер щелкал пальцами правой.

– Так было всегда, полагаю… – Пьер все же решился прервать тишину. – Как ни крути, из песни слов не выкинешь.

– Да. – робко согласилась Мария. – Ничего тут не попишешь.

Они не знали, как продолжить этот разговор. Напряжение густой смолой стекало с потолка и капала на их затылок.

«Слушай», —сказала вдруг Мария. – я думаю, мы оба мечтали об одном и том же, и оба с треском провалились, ведь так?

– Не совсем верно. – возразил Пьер. – Те образы, мы себе придумали, были совершенно разными. Это вполне нормально, ведь мы, как никак, люди тоже разные. С другой стороны, оба они по-своему героические, неразрывно связанные с трагедией – это и делает их похожими друг на друга. Скажи, какой ты себя хотела видеть?

– Героиней. – смущенно ответила Мария. – Знаешь, одной из тех, что всегда выделяется на фоне остальных своей меланхоличной завораживающей красотой. Печальные изгибы губ, вопрошающий взгляд, полная безучастность ко всему происходящему. Я приковываю взгляды окружающих, купаюсь в их внимании и восхищении, получаю все то, о том мечтают другие, но остаюсь непонятой, а оттого и несчастной. Одинокая смерть забирает меня совсем молодой. Ходячая картина, изваяние. – Мария на какое-то время погрузилась в свои мысли и замолчала.

– Это так…

– Эгоистично. – отрезала она. – Но от этого не менее прекрасно. Я храню свое отчаяние внутри и бесконечно дорожу им.

– Обречено на провал. – задумчиво сказал Пьер.

– Да, я была слишком уродлива и импульсивна. Не терпела женственных нарядов, постоянно на всех срывалась, совершенно не умела держать себя на людях и не обладала нужными манерами. Ты и сам знаешь, чем это закончилось.

– Что ж, с моей стороны было бы вежливо рассказать и свою историю.

– С радостью послушаю.

– Я хотел быть героем. Из тех, что ставят принципы и убеждения выше себя самого, что готовы на все ради других, что не дают слабых в обиду и не дрожат от страха. Меня ждала печальная судьба, лишенная простого человеческого счастья. Терзаемый одиночеством и распираемый изнутри, я бы встретил свой конец в самом расцвете сил. Но я думал только о том, как выглядел бы в глазах других людей. Был слишком труслив и жеманен, говорил неуверенно и при первом же удобном случае выказывал слабость и неуверенность. Своих убеждений я не имел, а прикрывался теми, что вычитал в книгах, хотя не понимал и не разделял их. Никто не воспринимал меня всерьез.

– Спасибо. – Мария поблагодарила своего собеседника и утерла слезу. – Спасибо, что рассказал все честно. Это тоже по-своему героически – вот так сказать все, как оно есть на самом деле.

– Знаешь, – усмехнулся Пьер. – ты сейчас выглядишь так, словно в тебе, сливаясь воедино, звучат все когда-то написанные арии, словно в тебе грусть всех тех, кто шел в место, которого никогда не существовало.

Мария высекла на своем лице печальную улыбку и стала накручивать пальцем свисающую прядь.

– Какие мы все-так жалкие! – вскрикнул вдруг Пьер. – Но разве мы в этом виноваты?

– Разве мы виноваты в том, что все вокруг стремятся тебя раздавить, стоит тебе хоть раз оступиться? – подхватила Мария.