Люда остановилась в нерешительности. Мама рассказывала, что прежде в деревнях двери не запирали, и в дом можно было войти без стука, но это, наверное, своим, деревенским, все же друг друга знали. А чужим? Может, всё-таки постучать? Но стук в ворота вряд ли услышат. Тогда войти во двор и постучать уже в дверь?
Пока она так размышляла, сзади послышалось:
– О, да у нас гости!
Люда обернулась и увидела девушку с коромыслом. Она приветливо улыбнулась и кивнула на клубочек:
– От тётушек идёшь?
– Да, – ответила Люда, вспомнив, что бабушка Велимира говорила про свою младшую сестру.
– Забирай его, пойдём, – сказала племянница Бабы Яги и повела Люду во двор.
Из будки высунулся большой лохматый пёс. Он подозрительно принюхался, но решил, что раз девочка зашла вместе с хозяйкой, то беспокоиться не о чем, и улёгся обратно.
В настоящей деревне, тем более в такой, Люда не бывала ни разу, и с любопытством оглядывалась. На дворе было множество построек, о назначении которых она могла только догадываться. Наверное, там живёт домашняя скотина и хранятся разные… ну разные нужные для хозяйства вещи. Под навесом стояли телега и сани. Из какой-то книжки Люда знала название «рóзвальни» и теперь вдруг поняла, что это именно они: сани с узким передком и расходящимися врозь – «разваливающимися» – боками. Она тихо порадовалась открытию.
Девушка тем временем опустила свою ношу, убрала коромысло и взяла одно из вёдер, кивнув Люде на второе:
– Поможешь?
И то правда, с коромыслом в этакие двери не пройти. Люда взялась за ручку. Ох, как же она их таскает?! Деревянное ведро, полное воды, – это вам не сумка с картошкой из магазина. Люда постаралась нести аккуратно, но, заходя из сеней в избу, всё-таки зацепила ведром высокий порог. Ледяная вода плеснула на пол и на ноги. Люда ойкнула, но стерпела. Начнёшь прыгать – всё опрокинешь.
– Что, холодна водица? – улыбнулась девушка, забирая у Люды ведро – своё она уже успела поставить на лавку. – У нас колодец глубокий, вода вкусная, попробуй, – и протянула ковшик с головой уточки на конце ручки.
Люда зачерпнула воды. Она вправду оказалась вкусной и такой холодной, что заломило зубы. Но всю дорожную усталость как рукой сняло.
– Ну давай знакомиться. Меня Радославой зовут, а тебя?
– Люда.
– Людмила… Хорошее имя. Садись, Людмила, сказывай, с чем пожаловала.
– Мне клубочек бабушка Велимира дала, отправила к своей младшей сестре. Это мама твоя? (Радослава кивнула.) Сказала, что там… ну то есть здесь мне помогут брата найти.
– Матушки нет сейчас, – ответила Радослава. – Она в деревне у бабушки с дедушкой гостит. Вчера с дядей Хватом уехала, завтра к вечеру вернуться обещалась.
– Ой, а что же делать? Мне до завтра нельзя… Бабушка Велимира сказала, меня в город проводят.
– Так тебе в Город? – обрадовалась Радослава. – Тут мы и сами справимся. Батюшке только сказаться надо, я как раз ему обед понесу. Со мной пойдёшь или отдохнёшь с дороги?
– С тобой, – подскочила Люда.
– Да сиди, сиди, пока соберу, – улыбнулась Радослава и захлопотала у печи. Люда снова опустилась на лавку и принялась за любимое дело – глазеть по сторонам.
Изба была такая же, как у бабушки Велимиры, но просторнее, окон больше, стол длиннее. Слева от двери, где у бабушки Велимиры стоял сундук, здесь тоже тянулась широкая лавка, под неё был задвинут деревянный ящик. Над этим углом, над дверью и до самой печи был устроен навес из крепких досок, смысла которого Люда не поняла. На полках у печки выстроились рядами горшочки, плошки, ковшики – много всего, похоже, в доме живёт большая семья. А Радослава, наверное, старшая дочка.
