– Лиха беда начало, а? – перекрикивая рев ветра, спросил Эш. – Извини уж. Держись поближе. Здесь недалеко.
Он двинулся в крутящийся снег, наполовину ведя, наполовину таща Харта за собой. Казалось, холод Эшу совсем нипочем, но – спохватился Харт – ведь так и должно быть. Согнувшись под воющим ветром, они двигались с великим трудом, то и дело оступаясь и скользя на бугристом снегу, но сгустившаяся тьма впереди вскоре окуталась белым сиянием. Буря, разойдясь не на шутку, похоже, делала все возможное, чтобы не пустить пришельцев в святая святых, и все же Эш и Харт продвигались вперед, отвоевывая у ветра каждый шаг. Эш старался телом прикрывать Харта, но ветер, словно острым ножом, пронзал Эша насквозь. Харт сгорбился, сжал глаза в щелки и не сдавался. Он еще не настолько ослаб, чтобы уступать в борьбе непогоде. Эш обещал ему, что здесь он найдет ответы, и он получит их, чего бы это ни стоило.
Здание выросло перед ним внезапно, ошеломляюще массивная черная громадина, простая, без архитектурных излишеств, с льющимся из высоких окон ярким светом. Эш подтянул Харта за руку почти вплотную к стене, и ветер мгновенно стих. Здесь он уже не мог обрушиться на пришельцев с прежней яростью. Харт задыхался и, хватая ртом воздух, морщился, когда мороз больно обжигал легкие. Никогда в жизни ему не было так холодно, и в голове неторопливо оформилась мысль о том, чтобы поскорее отыскать вход. Причем сделать это следует как можно скорее, иначе он обморозит конечности. Руки и ноги и так уже почти ничего не чувствовали.
Эш все тянул его за руку вдоль стены, а затем вдруг остановился и замолотил по стене кулаком. Дверь распахнулась резко и неожиданно, словно только и ждала их прихода, и теплый золотой свет выплеснулся в снежную ночь. Эш втащил Харта за порог, и дверь с грохотом захлопнулась за их спинами.
Харт упал на колени на голые доски пола и не удержался от громкого стона, когда тепло стало наполнять его, вытесняя холод и возвращая чувствительность окоченевшим пальцам на руках и ногах. Эш тоже встал на колени рядом и стал быстро растирать Харту ладони, чтобы разогнать кровь.
Харт медленно выпрямился, морщась от боли, и огляделся полными слез глазами. Он и Эш стояли на коленях в огромном старинном зале с высоченными отделанными деревянными панелями стенами и накатным потолком – таким высоким, что Харт не удивился бы, увидев на его балках гнездящихся сов. Или летучих мышей. Сам зал тянулся куда-то вдаль, однако внимание Харта сконцентрировалось на огромном камине в десятке шагов от двери, где горели, громко потрескивая, сложенные в пирамиду поленья. Опираясь на Эша, Харт с трудом поднялся с коленей и заковылял прямо к камину. Тепло хлынуло в тело Харта, как в желудок восхитительный кофе – чашка за чашкой. Оно его наполняло жаром, вытапливая остатки стужи. Харт блаженно улыбался, готовый оставаться на этом месте до конца дней. Может, даже и дольше. Но мысли о судьбе и ее поворотах вновь нахлынули на него, и Харт, повернувшись к Эшу, осуждающе посмотрел на спутника:
– «Лиха беда начало»?
– А... Извини. Вообще-то надо было тебя предупредить, но обычно все проходит гораздо спокойнее.
Харт остро на него глянул:
– То есть пурга была... приготовлена заранее, специально, чтобы отбить у нас охоту идти сюда?
– Может, и так. Время вообще-то гостей не жалует. – Пожав плечами, Эш расплывчато улыбнулся и огляделся по сторонам. – Зал иногда тоже меняет облик, хотя я так и не пойму зачем. Дедушка-Время довольно эксцентричен, и его чувство юмора для меня часто непостижимо. Отдышись немного, Джеймс. Раз уж мы на месте, нам уже некуда спешить: здесь мы с тобой нагнали все часы и минуты.
