Город горького шоколада - страница 26

Ну, честно говоря, это было не то что в подражание… А просто я, как говорят, хотел немножечко, что ли, поконкурировать с Айвазовским. Ну, конечно, куда мне, Господи… Это же великий мастер. Но, как некоторые говорят, вроде бы ничего гляделись они…

Мне самому трудно… Ведь курица яичницу не оценит. Да? Я тоже так думаю. Вам-то это, зрителям, виднее. Вот.

А вообще-то я к этому отношусь немножко иронично. Конечно, это для меня большая отдушина, это факт. Но это все равно, как ты ни крути, не выше, чем хобби.

С Николаем Николаевичем Дындыкиным мы поехали на Всесоюзный симпозиум по вычислительной технике в Минск.

Вот. Симпозиум закончился, а жили мы в гостинице «Орбита», это центральная гостиница Минска. Ждали мы там одного приятеля… Мы ему, кстати, привезли агат – полированный, с такой богатой гаммой цветовой и рисунком… А он был срочно вызван в Варшаву…

«Ну, что, – говорю, – Николай, пойдем позавтракаем да и поедем-ка мы в аэропорт и домой…» – «Давай».

Пошли в ресторанчик на этаже, заказали завтрак. Потом смотрим, недалеко, столика за три от нас, сидят двое. Один такого восточного типа парень, молодой, и второй – ну вылитый Дин Рид!

Я говорю: «Николай Николаевич, погляди-ка, это не Дин Рид?» – «Наверное, он!»

Ну, конечно, интересно…

Вдруг этот, восточного типа парень, поднимается, идет к нам и спрашивает: «Нет ли у вас авторучки?».

Я достаю свою ручку и ему отдаю.

Он уходит, что-то они там пишут, что-то между собой говорят, склонившись.

Мы сидим, завтракаем, потом парень этот приносит обратно авторучку, говорит: «Спасибо!».

Мы уже убедились: точно Дин Рид. И решили снахальничать. Я достаю свой партбилет, а у меня там была закладочка с «Интернационалом» красным цветом. А у Николая не было ничего, кроме газеты «Правда».

И вот мы к ним подходим, я ему кладу этот листочек, Николай – газету, тот молча, уже зная, что надо делать, пишет автограф.

Мы говорим: «Спасибо!», он улыбается, и мы уходим. Идем в номер, собираемся, и вдруг – у меня идея!

Говорю: «Слушай, Николай! Давай мы Дину Риду подарим этот агат-то! Наверное, довольный будет мужик-то!»

Он отвечает: «Идея!»

Всё, мы к портье. Спрашиваем, где он квартирует. «Двумя этажами ниже».

Мы – туда. Звоним. Открывает этот восточный тип (он у него вроде пресс-секретаря). Мы говорим: «Извините, вот мы хотим подарить одну вещицу. Мы с Урала».

Дин Рид выходит, улыбается. Я ему это дело преподношу. Говорю: «Вот вам подарок от уральцев». – «О-о! Презент!» Он меня прямо обнял, даже почеломкал, а я когда глянул ему в глаза: они у него как пеплом присыпанные, усталые-усталые. Видимо, у него такое состояние было жуткое… Но он держался: «О! Спасибо! Спасибо!». Конечно, с акцентом он говорил: «Айн момент!». Побежал в другую комнату, приносит… Кстати… Где же она у меня… Вот такая фотография в сомбреро, и он прямо на лицевой стороне по-английски написал (а я по-английски ни бельмеса не спикаю, я только чуть-чуть шпрехаю). Жена перевела, там хорошо написано. А для Николая Николаевич такой фотографии уже живой не оказалось. Пришлось подарить ему открытку такую, уже растиражированную. Так вот мы с ним и пообщались. Это, наверное, был год 1978-й. Если не 1976-й.