Анабель с раздражением переоделась в белый комбинезон. Швырнула одежду на стул и вспомнила свой спор с профессором. Упрямый старик наотрез отказывался от эксперимента на людях. Никаких добровольцев. Так он ей заявил. Никаких опытов на людях. Даже, если она говорила про диких. Дикие – это ведь не совсем люди. Если говорить справедливо, дикие – совсем уже не люди. Никто не контролирует чистоту вида в пустошах. И Город закрывает глаза на трехглазых быков фермеров, бургомистр не спрашивает на рынке сколько ног было у коровы, из молока которой сделан сыр. Главное, чтобы у фермера было две ноги и две руки…
Анабель с силой захлопнула за собой внутреннюю дверь лаборатории, отделяющую рабочее пространство от технических комнат. Подошла к большим клеткам. Двойная решетка – прутья толщиной в палец, и тонкая мелкоячеистая стальная сетка задрожали от удара изнутри. Анабель с удовольствием смотрела, как беснуется внутри огромная серая крыса.
– Не любишь меня, зверюга? А я вот тебя очень люблю! Ты мое сокровище, моя первая удача.
Крыса снова бросилась на решетку, пытаясь встать на задние лапы… которых не было. Передние лапы с почти человеческой ловкостью хватались за толстые прутья, но когти и пальцы крысы не проходили через мелкие ячейки сетки. Крыса металась по клетке. Раздался скрип несмазанной оси. Вместо задних лап у крысы были колеса. Большого диаметра, стальные колеса на резиновых покрышках. Каждое с двумя дюжинами спиц. Там, где у живой крысы был хвост, у этого животного выступал железный крюк, за которой можно было крепить прицеп. Мощный зверь размером с небольшого бычка способен тянуть пассажирскую коляску с парой взрослых людей внутри. Великолепная замена лошадей, с которыми в городе были очень большие сложности и альтернатива крайне дорогим паровым коляскам доктора Герхарда. Вот только никакой дрессировке крыса не поддавалась. Ее яростная жажда свободы и ненависть к людям восхищали Анабель. Однако, эксперимент требовал укрощения зверя и Анабель уже почти решила эту задачу. Точечное воздействие на мозг крысы электрическим током давало неплохой результат. Вот только работало недолго.
– Смазать бы тебя, зверюга! – Анабель пошла вглубь мастерской мимо многочисленных клеток, длинных столов, заполненных рядами приборов, стеклянных перегонных систем и горелок. В центре лаборатории стоял широкий полукруглый стол. Именно к нему направлялась Анабель. Стол был похож скорее на место работы механика, чем биолога. Сфера исследований Анабель была необычайно широка. Многолетние эксперименты с птицами, мышами, собакам и, наконец, серыми крысами-мутантами привели ее к цели. На столе были разложены механические части и детали. Как будто Анабель разобрала и разложила здесь механического голема, человека из металла и керамики. На самом деле, целью Анабель было изменение природы человека. Стальные пружинистые ноги коленями назад, как у птиц, длинные четырехпалые руки с двумя локтевым суставами, сложные механические подобия жабр из керамики – сфера интересов Анабель была очень обширной. Не хватало одной маленькой детали – подопытных. Она просила, требовала обеспечить ей исследовательский материал. Но профессор Шульц даже слышать об этом не хотел. Старый упрямец говорил ей о какой-то чуши: гуманности, ответственности науки и человеколюбии. Анабель с раздражением вспоминала их последний разговор.
