Шестерки угодливо заржали, а Шалаев, уже не глядя по сторонам, тяжело потопал по направлению к своим новым апартаментам.
– Чтобы к вечеру здесь ровное место было! – приостановившись на ступеньках, бросил он через плечо.
Две минуты спустя перед бронзовым Ильичом остались лишь четверо «бычков» и Малюта. Рядовые бойцы озадаченно чесали стриженые затылки, озирая черного от времени истукана с лысиной и плечами, покрытыми ядовито-зеленой коростой голубиного помета, чище всякой кислоты разъедающего медь. За свою недлинную жизнь они научились сворачивать чужие челюсти и крушить ребра, довольно сносно стрелять из множества видов огнестрельного оружия и при случае пускать в ход холодное. Но демонтировать памятник!.. Тем более что где-то глубоко в низколобых башках засела смутная истина, вынесенная из раннего детства: портить памятники нельзя. Намалевать краской обидное слово, выцарапать что-нибудь гвоздем – еще туда-сюда, но чтобы сломать совсем…
– Чего встали? – Малюта тоже явно пребывал не в своей тарелке. – Приступайте!
– Легко сказать… – присвистнул чернявый боец, которого все звали Шкуро, не особенно зацикливаясь на том, кличка это или законная фамилия «из паспорта». – С чего начать-то?.. Его гранатой рвать нужно…
– Сказал тоже, – заржал рыжий Ганс, действительно напоминавший карикатурного немца, как их некогда изображали в старых фильмах «про войну». – Как в бочку п…! Гранатой! Да тут кило пять пластида нужно или вообще гексоген…
– Ага. Или атомную бомбу, – продолжил Малюта в тон «пироману». – Накиньте ему на шею буксирный трос и дерните джипом.
– А потянет?..
– Потянет. Я в киношке старой видел, как фашики в войну памятники сносили. Кстати, тому же Ленину…
– Я тоже! Обмотают тросом, потом танком ка-а-ак дернут!..
– Так то танком…
– Ну и что? Сейчас у джипа мощей поболее, чем у танков тогдашних!
– Точно! Тогда ж не танки были, а жестянки на гусеницах…
Сравнение технических характеристик танков вермахта и чудес современной автомобильной промышленности грозило затянуться надолго, но Малюта пресек дебаты в зародыше:
– Все, абзац! Ты и ты – за тросом, ты гони сюда вон тот «чероки»!
– Это мой…
– Значит, ты.
Нельзя сказать, что работа закипела, но дело определенно сдвинулось с мертвой точки. Минуты не прошло, как на шею обреченному Ильичу накинули лассо из нейлонового троса, а черный «катафалк» стоял под парами, готовый рвануть в улицу Девятнадцатого Партсъезда. Высунувшийся из приоткрытой двери водитель ждал только отмашки Малюты, наблюдавшего, как бойцы разгоняют редких зевак от греха подальше. Начинать с парочки задавленных заморской тачкой аборигенов никому не хотелось.
– Зря вы, ребятки, затеяли это дело… – тронул кто-то за кожаный локоть шефа охраны, и тот удивленно оглянулся.
Позади стоял старичок в сером затрапезном костюмчике и какой-то допотопной матерчатой кепочке розового цвета.
– А тебе-то что до этого, отец? Папе, что ли, твоему памятник?
Пожилой горожанин и впрямь походил на Ильича: такой же коренастый, большелобый. Только прищур у него был совсем не ленинский…
– Беду накличете, молодые люди…
– Дядя милиционер заберет, что ли? – хмыкнул Ганс, только что спрыгнувший с постамента и теперь гадливо оттирающий рукав «косухи», запачканный голубиным пометом, щедро настоянным на меди. – Ай, боимся!..
Среди зевак действительно маячил блюститель порядка, ни во что, правда, не вмешивающийся, делавший вид, что оказался тут совершенно случайно. Вышел погулять в свободное время, например.
