Стоявший впереди лейтенант Елизаров нервно перебирал пальцами зажатую в кулак автоматную пулю. Ему претила мысль, что его хотят использовать как душителя демократии, но выйти из строя и высказать свое мнение не хватало смелости. Пуля выскользнула из потных пальцев и, дзынкнув, покатилась под ноги. Полковник бросил на лейтенанта грозный взгляд, и Елизаров инстинктивно подтянулся и замер в строю. Находившийся рядом Джавхаев, получивший недавно сержантские лычки, откровенно радовался, что вырвется наконец-то из опостылевшей казармы и примет участие в настоящем деле, а не в бесконечных учениях и хозяйственных работах.
Совершенно неожиданно для Ховчина план по немедленной переброске батальонов в Москву начал давать сбой, обещанные автобусы в девять тридцать не прибыли. Полковник чуть не разбил телефон после разговора с директором автоколонны. Запрыгнув в машину, он отправился в город и, только сунув пистолет под нос директора, сумел выбить автобусы. На военный аэродром, находящийся в сотне километров от части, батальоны прибыли в пятнадцать часов. Но тут их снова ждала неувязка, два Ил-76, предназначенные для переброски солдат, еще не прилетели. Ховчин нервничал, несколько раз радировал в Москву, но там не больно шевелились.
Красное солнце, закатываясь в лес, посылало на аэродром свои последние лучи. Солдаты, рассыпавшись вдоль забора, отдыхали лежа на скошенной траве, подложив под головы вещмешки. Офицеры курили возле взлетной полосы.
– Не унывать! По выполнении задания всех представлю к следующим званиям и правительственным наградам, – подбодрил командный состав Ховчин.
Только что была получена радиограмма, что самолеты за ними вылетели. Повеселевший полковник, поднявшись по ступенькам в небольшую диспетчерскую, спросил:
– Когда прилетят?
– Примерно через час семьдесят шестые зайдут на посадку, – ответил ему капитан ВВС. – Сейчас новости по Би-Би-Си передавать будут, не желаете послушать?
Зашипел приемник, и полковник, в который раз за сегодняшний день услышал, что в Москву вошли танки, что Горбачев отстранен от власти, а Верховный Совет России отказался подчиняться ГКЧП. Ховчину все это казалось какой-то комедией. Он не мог понять, как, имея неописуемый перевес в силах и средствах, можно до сих пор не разогнать каких-то депутатов.
«Неужто они до такой степени боятся крови, – думал он. – Только бы добраться, только бы добраться до Москвы!» – повторял полковник про себя.
Сумерки сгущались над аэродромом. Завьялов приподнял голову с вещмешка и поежился от исходившей от земли прохлады. Поднявшись, он увидел, как от КПП к офицерам мчится черная «Волга», потом машина, притормозив у взлетно-посадочной полосы, резко развернулась и резво понеслась к диспетчерской.
– Полковник Ховчин? – спросил вошедший высокий человек в штатском, мельком показав красную книжечку. – Нам необходимо с вами срочно поговорить, – добавил он, не дожидаясь ответа. Выйдемте на свежий воздух.
Ховчин неодобрительно посмотрел на явившихся представителей спецслужб, но все же поднялся и вышел с ними из диспетчерской.
– Полковник, возвращайте свои батальоны в казарму, в Москве уже все решено и в вашем присутствии нет необходимости.
– Я подчиняюсь только лично министру обороны! А вашу красную книжечку можете засунуть себе в задницу! – вскипел от наглости сотрудников КГБ Ховчин.
– Не стоит раздавать подобные указания, Виктор Петрович, – мягко предостерег полковника приблизившийся второй высокий человек в штатском. – Вам внятно сказали, возвращайте людей на место и сами отправляйтесь домой к жене в теплую постельку.
