– Смотри-ка, – заметил он, ухмыльнувшись и вытаскивая из-за пояса шокер. – И ведь действительно прыгнула!
Я возмущённо насупилась, но ничего не сказала, списав это на нежелание тратить время на пустую болтовню. Вокруг было тихо и нужно было этим воспользоваться.
– Идём, – махнула я ему. – Нам в эту сторону.
Вспомнив свой недавний горький опыт, я старалась вести себя осторожнее, не ходить в полный рост и двигаться перебежками. Объяснять этого англичанину, к счастью, не потребовалось.
На улицах было тихо и пусто. Зомби, по моим наблюдениям, всегда предпочитали сумрак и прохладу. Именно поэтому они так часто забирались в квартиры, подъезды и разбитые магазины, а выходили из своих убежищ только в особых случаях. Кажется, они были плохо приспособлены к долгим дневным прогулкам и жаре. К сожалению, продолжительность солнечного дня всё уменьшалась, а температура окружающего воздуха падала. Сложно было пока сказать, что будет с ними зимой, впадут ли они в спячку или замёрзнут.
Мы выбрались из жилых домов, старательно избегая дворы. Малоэтажные здания смотрели на нас тусклыми и разбитыми окнами. Эти безжизненные рамы пугали, заставляя обходить их как можно дальше и трудно было поверить, что не так давно здесь везде кипела жизнь. Подойдя к проспекту, за которым начинался парк, мы оценивающе осмотрелись и заметили поблизости какое-то движение.
Прямо по дороге, в противоположное от парка направление дрожащей походкой вышагивал зомби, таща за собой что-то, оставляющее неприятный обрывчатый мокрый след. Пока ещё не искушённый подобным зрелищем Том, с маской отвращения на лице и болезненного интереса, невольно вгляделся в груз. Тут же он судорожно сглотнул, отворачиваясь и прижимая ладонь ко рту.
– Если тебя затошнило, можно здесь, я пойму, – недвусмысленно намекнула я, разглядывая удаляющиеся куски мяса, которые уже трудно было назвать людьми.
Томас отрицательно замотал головой, всё ещё не отнимая руки и покрываясь испариной.
– Кажется, это труп из самолёта, – присмотрелась я. – Женский.
– Это стюардесса, – стойко пытался справиться с тошнотой англичанин. – Она приносила мне чай…
– Воу! – я обернулась и усадила его на землю, заставляя привалиться к стене. – Не драматизируй. Не нужно ничего вспоминать. Дыши глубже.
Я быстро пошарила в рюкзаке и достала бутылку воды:
– Вот, держи. Отпей.
Мужчина благодарно кивнул, сделал глоток и, глубоко дыша, прикрыл глаза. Ему потребовалось немного времени, чтобы прийти в себя.
– Сколько ты здесь пробыла одна? – открыв глаза вновь, внезапно спросил Том, явно изумляясь моему холодному спокойствию.
– Что-то около трёх месяцев, – туманно отозвалась я.
На самом деле, я знала точный сок. Ведь, каждый чёртов день с момента трагедии я делала пометки в исследовательском дневнике. Его глаза удивлённо округлились:
– Так долго?! О, боже…
Стенсбери выглядел обескуражено. Кажется, ему не представлялось возможным столь долгое существование в одиночку. Он осмотрел меня с ног до головы в поисках зацепки, какого-нибудь намёка на то, почему я до сих пор жива. Да, пожалуй, в это сложно было поверить. Я не обладала какими-либо сверхчеловеческими данными, многого боялась, была обычной и неловкой девушкой. Том явно не ожидал от меня такой степени живучести.
– Скажи мне, как? – не поверил он, – Как ты выжила?
– Наверное, мне слишком дорога моя жизнь.
– Я не представляю, не могу до сих пор смириться…
