– А теперь спрашиваю про тебя, – настойчиво продолжал наседать мой спутник.
– Что тебе интересно? – с наигранным безразличием осведомилась я.
– Например, чем ты занималась до эпидемии? Ты училась? Работала?
– Это долгий и ужасно нудный рассказ, – уже в который раз попыталась я уйти от расспросов.
– У нас много времени, – терпеливо отозвался Том.
К несчастью Стенсбери, воспоминания о прошлой жизни не приносили мне радости и рассказывать о себе мне не хотелось, пусть мне и польстила его заинтересованность.
– Давай как-нибудь в другой раз, – попросила я, втягивая голову в плечи. – Сейчас не время.
Томас почувствовал смену моего настроения и не стал больше настаивать. Тем временем мы добрались до забора и перелезли на сторону проспекта. В пределах видимости были несколько заражённых, но мы осторожно обогнули опасный участок и зашли в первый попавшийся двор. Здесь была небольшая детская площадка и несколько подъездов. Я оставила Стенсбери снаружи, его задачей было следить, что бы за мной никто не зашёл, а сама отправилась на разведку.
Первый подъезд был достаточно мрачен, здесь в прошлом случился пожар и царила разруха. Пройдя до самого верха я так и не нашла квартиры, отвечающей моим требованиям. Выйдя, мы обменялись с Томом условными знаками, и я отправилась в следующий подъезд. Здесь мне повезло больше – нашлась открытой довольно неплохая пустая квартира на третьем этаже, с небольшим запасом непортящейся провизии и надёжной дверью. Все квартиры этажом ниже красовались разбитыми окнами и пустотой. Что меня, в принципе, тоже устраивало. В приподнятом настроении я спустилась вниз.
Выйдя из подъезда я, к своему ужасу, не увидела Тома на прежнем месте. Хаотично оглядевшись по сторонам, я всё-таки обнаружила его неподалёку, в стороне детской площадки. Он стоял в полный рост, всё его тело было заметно напряжено, а в руке он на изготовке держал шокер. Что же его заинтересовало там? Я уже собиралась подойти к нему, как увидела то, что повергло его в оцепенение – напротив Тома стоял ребёнок. Естественно, это был неживой, заражённый ребёнок, что несложно было определить по его синему оттенку кожи и запёкшейся крови на одежде. Что же касаемо остального – к сожалению, зомбоморфные дети по своему внешнему виду мало отличались от настоящих. Это был маленький мальчик и, на вскидку, ему было лет пять, когда он заразился. Он стоял всего в нескольких метрах от Тома и почему-то не пытался напасть, но поведение Стенсбери меня пугало больше.
– Давай же, – прошептала нетерпеливо я себе под нос, – бей его и беги!
Мальчик медленно поднял ручки, вытянул их перед собой, растопырив маленькие пальчики, словно пытаясь дотянуться до мужчины, и неловко шагнул прямо к Томасу.
– Давай же, Том! – я всё ещё надеялась на здравомыслие англичанина. – Бей и беги!
Но Стенсбери вдруг опустил шокер, и лишь сделал неуверенный шаг назад. Ребёнок же останавливаться и не думал.
– Срань господня! – недовольно выругалась я, бросая на землю кейс и торопливо открывая его. – Мягкотелый ублюдок!
Моё сердце сжали холодные тиски страха, когда я наблюдала за развернувшийся передо мной картиной. Томас опрометчиво медленно отходил от зомби, не в силах принять решительные действия. О, как же я была на него зла сейчас! Я быстро достала из кейса приклад и вытащила из него остальные части сборной винтовки. Винтовка Генри на деле оказалась действительно лёгкой в сборке, мне не составило особого труда собрать её вовремя.
