Теперь я была совсем близко! Передо мной был мужчина, сложно сказать какого возраста, лицо и одежда его были испачканными в саже и частично в крови. Последний момент меня насторожил, ведь если вирус распространялся через кровь, у меня могли быть неприятности. Я аккуратно перехватила электрошокер, не сводя с него любопытствующих глаз и нервно облизнула губы. Человек лежал на спине, прямо на перекрестье толстых стропил, старательно тёр лицо руками и беспрерывно кашлял, всё ещё не замечая моего присутствия. Подходить ближе пока было опасно.
– Эй! – неуверенно подала я голос. – Ты живой? Эй!
Он вздрогнул от неожиданности и резко привстал, оборачиваясь в мою сторону. Всё его лицо было измазано сажей, глаза покраснели, видимо от едкого дыма, он постоянно щурился, словно от боли. Но глаза были человеческими, ясными. Я внутренне возликовала.
– Ты в порядке?! – кажется, излишне взволновано спросила я.
Мои губы против воли растянулись в счастливой улыбке. Живой. Настоящий человек. Подумать только! А он смотрел на меня, словно ничего необычного не случилось, и лицо его оставалось настороженным и чуть удручённым. У меня возникло стойкое чувство, что я делаю что-то неправильно… И тут меня осенило.
– Ты в порядке? – расторопно переспросила я на английском.– Ты не ранен?
Кажется, теперь, в его глазах появилась хоть какая-то толика осмысленности.
– Я в порядке, – наконец ответил он сухо.
Голос! Я слышу его голос!
– У тебя очень красивый голос! – выпалила я, с небольшим трудом сложив предложение.
Он вопросительно посмотрел в ответ. Кажется, он подумал, что я спятила. Что ж, ему видимо не понять, как я мечтала услышать ещё одну нормальную речь, кроме своей собственной. Пусть и на другом языке.
– Где я? – озираясь по сторонам, спросил он.
– В парке, – выдала я первое пришедшее на ум.
Дело в том, что последние три месяца этот город стал моей единственной вселенной. Я уже совсем забыла, что есть не только другие города, но и другие страны, и мыслила в районе того места, где жила. Так было проще.
Кажется, такой ответ его устроил. По крайней мере, он не стал переспрашивать. Из-за обуявшей меня радости я совсем не замечала, что смотрит он на меня подозрительно и не спешит выходить на контакт.
– А ты? – неожиданно спросил он. – Ты в порядке?
Такой вопрос, откровенно говоря, поставил меня в тупик.
– Мм, немного болит нога, – нашлась я.
Повреждённая при беге нога у меня и правда болела. Наверное, стоило ослабить бинт, но заниматься этим я планировала не сейчас. Как-то не очень вовремя.
– Это хорошо, – человек явно облегчённо вздохнул.
Я скептически приподняла бровь, искренне не понимая, что в этом может быть «хорошего».
– Извини, – мой собеседник наконец-то попытался встать. – Я опасался, что ты зомби. Но зомби не чувствуют боли…
– Ага, – по-детски обижено буркнула я. – И не разговаривают, вообще-то!
Мужчина невольно улыбнулся. Это была очень приятная улыбка, я никогда ещё такой не видела. Или видела? В моей голове промелькнуло что-то очень знакомое, но всё затмевало ликование от того, что рядом есть ещё кто-то, кроме ходячих мертвецов и одичавших животных.
– Ты из пассажиров этого самолёта?
Человек кивнул, растерянно вглядываясь в овальные окна машины, из которых продолжал валить чёрный дым.
– Не думаю, что ещё хоть кто-то остался в живых, извини, – проявила я довольно формальное сочувствие. – Как ты вообще сумел выбраться? Хотя нет, погоди, – вовремя остановила я свой словесный поток. – Давай сначала спустимся и найдём безопасное место.
