Предприняв пару провальных попыток не смотреть в мою сторону, Том молча и с плохо скрываемым интересом наблюдал за разворачивающимся перед ним представлением. Я же в это время, размышляя о том, насколько болезненно моей совести обойдётся остаться без джинсов, стянула носки и отправила их на стул. Всё внутри так и вопило, что пора бы на этом остановится, но руки упрямо потянулись к ширинке.
– Может, всё-таки отвернёшься? – ехидно предложила я на всякий случай, уловив на себе заинтригованный взгляд своего спутника.
– Нет, – не задумываясь и на долю жалкой секунды, отрезал Томас, расплываясь в лукавой ухмылке. – Продолжай.
– Ну, ладно, – наигранно обречённо пожала я плечами, расстегивая молнию на джинсах.
Что-то внутри волнующе всколыхнулось: что бы там ни управляло мной, мне нравилось, что Томна меня смотрит. Не знаю, насколько хватило бы моего азарта, но я очень надеялась, что чувство стыда придёт уже значительно позже.
Расстегнув пуговицу, я выправила майку поверх джинсов и, как ни в чём не бывало, потянула штаны вниз.
– Вот так запросто? – уточнил мужчина. – Разденешься передо мной?
Словно не обращая внимания на его предостерегающий голос, я решительным движением стащила штаны с бёдер.
– Ты просто бесстрашная… – прокомментировал Том, тут же вынужденно утыкаясь бегающим взглядом в пол. – Боже, где твоё бельё…
Довольная донельзя тем, что мне всё-таки удалось его смутить, я с трудом подавила смех. Сняв изрядно отсыревшие джинсы, я встряхнула их и закинула на спинку стула.
– Я тебя прошу, оставь на себе хоть что-нибудь! – наконец умоляюще простонал англичанин.
– Можно подумать, ты голую девушку никогда не видел, – издеваясь, проворковала я.
– Но не тебя! – тут же резко отрезал англичанин, хмурясь.
– Что? – усмехнулась я. – Настолько жалкое зрелище?
– Ради бога! – мой собеседник, растянув тонкие губы в немного нервной улыбке, старательно исследовал замысловатый узор ковра. – Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду!
Пришлось пожалеть его и удалиться в комнату.
– Так сойдёт? – поинтересовалась я, появляясь чуть позже обмотанная белой простынёй.
Том, бегло осмотрев меня с ног до головы, тут же снова вернулся к изучению ковра и с силой сжал переносицу:
– О, бог мой, – трагично вздохнул он. – Нет, ты определённо надо мной издеваешься…
– Не ставила перед собой такой цели, – беспечно заметила я, бросая на пол прихваченный из комнаты рюкзак, и с усмешкой добавляя. – Но, если этот ковёр тебе более предпочтителен, могу завернуться и в него.
Не дожидаясь особого приглашения, я бухнулась на пол рядом с англичанином, и, выудив из сумки аптечку, настойчиво протянула ему очередную порцию антибиотиков.
Стенсбери скривился.
– Мне уже лучше, – попробовал увильнуть он.
– Одного раза недостаточно, – на самом деле я была уверена, что он и сам это прекрасно знает. – Обычно пропивается курс от трёх до пяти дней. Учитывая, что тебе было очень хреново этой ночью…
Я красноречиво посмотрела на него. Мужчина так тяжко и безвыходно вздохнул, будто бы я предлагала ему яд в чистом виде.
– Неужели мне придётся тебя заставлять? – улыбнулась я. – Позволь заметить: то, что сейчас тебе лучше, вовсе не значит, что ты уже здоров.
– Хорошо, не продолжай, уговорила, – проворчал Томас, резким движением выхватывая из моей руки таблетки.
– Ты какой-то нервный, – невинно улыбнулась я, подтягивая к себе голые ноги.
– Да ладно? – с досадой в голосе возмутился англичанин, кидая на меня затравленный взгляд.
