– А я врач? – фыркнул он. – Хочешь, в шкафу у меня поройся, под кроватью посмотри или на балконе поищи. С чего ты взял, что она у меня в такую рань?
– Какая рань? Время – час дня!
– Я и говорю, рань… – зевнул он. – Может, она ушла в город? Мари говорила вчера, что хочет погулять по Лиссабону, по магазинам пройтись… Ну там всякие ее женские штучки…
Они прошли в глубь комнаты, и мне стало не слышно. Блин, вот ведь я попала. Ноги затекают. Надеюсь, что Дэвид не решит подождать меня у Дэна в номере. Как я могла здесь заснуть? Почему никто не разбудил? Черт, еще всю ночь снился Тиль, с которым мы трахались и, надеюсь, я не лезла с этим к Дэну… Хотя спала у него на плече. Я некстати вспомнила, что под утро просыпалась… Дэн не спал… Твою ж мать… Вот дура… Я его еще и перепутала! Хотелось провалиться сквозь землю, предварительно наложив на себя руки. Дэн подошел к шкафу, открыл одну створку и начал выбирать одежду на выход.
– Хорошо. Но мне не нравится эта затея.
Сдернул у меня с головы футболку. Я чуть убрала одежду с лица и вопросительно на него посмотрела. Дэн едва заметно улыбнулся и подмигнул мне. Чуть выпятил губы – тссс, сиди тихо. Поправил одежду на моей голове и отошел в сторону, прикрыв дверь.
Опять зазвонил мой телефон. Я дернулась. Черт! Это Тиль. На него у меня стоит заставка – его звезда во всей красе над резинкой трусов.
– Алло? – взял Дэвид трубку.
О, нет! – чуть не взвыла я. – Только не это!
– Нет, ты не ошибся… Да, это Мари свой телефон разбрасывает, где ни попадя… У Дэна… Да… Откуда я знаю? Сам бы хотел знать, где она. А ты чего ей звонишь?.. Что хотел спросить? Как что переводится?.. А… Ну, хорошо. Я ей передам… Всё, давай… Нет, завтра днем вылетаем, часа в четыре. Билеты на завтра заказаны… Да, можешь отдыхать и развлекаться. Пока.
– Дэйв, пошли. Оставь телефон, я потом ей его отдам. Пусть помучается немного.
– Найду, оторву ей голову, мерзавка! Вот ведь, загадочная русская душа! Где ее носит? – ворчал Фехнер. И я никак не могла понять – переживает он из-за меня, или просто злится.
Хлопнула дверь. Я досчитала до шестидесяти и выбралась из заточения. Сложила вещи Дэна обратно в чемодан. Так, что делать? Надо идти к себе в номер, а еще лучше спуститься куда-нибудь в салон или сделать вид, что я тут в садике гуляю… В баре сижу… Работаю… Да, надо взять ноут и забиться куда-нибудь в дальний угол гостиницы. Потом Дэну кинуть смску, где я, и пусть приведет туда Дэвида. Так и сделаем. Вот косяк, так косяк. Всем косякам косяк…
Зачем организаторы собирали народ, а мы приехали в тот зал, не понял никто. Тиль еще в обед сказал, что врачи под страхом полной потери голоса запретили ему петь, что горло сильно воспалено и лучше бы он вообще молчал, а не мучил связки болтовней. Он все рвался прилететь в Лиссабон, чтобы лично извиниться перед публикой, но тут уж Дэвид попросил его сидеть дома. Тиль истерил, что у него все страшно, смертельно, что нормальные люди с этим не живут, что жизнь кончена, карьера пропала, он подвел кучу народа. Надо отдать должное Фехнеру – вот что он действительно делал профессионально, так это пресекал вопли Тиля. Он забрал у Дэна телефон, отключил громкую связь и отошел в сторону. Через минуту Тиль извинился за недостойное поведение и пообещал позвонить еще. Что Дэвид ему сказал? Как он так его осадил? Как успокоил? Надо будет разболтать Фехнера на эту тему. Пригодится потом в отношениях с Тилем.
