Что-то недовольно бурча себе под нос, толстяк вернулся в сторожку, а еще через несколько мгновений натяжение цепи стало ослабевать, и она медленно опустилась на бетонную плиту.
– Вот не любит у нас народ органы правопорядка, – Орешин закрыл окно и с усмешкой взглянул на Лунина, – но побаивается. На этом и держимся.
Ничего не ответив, Илья плавно нажал на педаль газа. Автомобиль неторопливо двинулся вперед, сначала передними, а потом задними колесами переехав лежащую в бетонной пыли цепь. Припарковавшись у офисного здания, Лунин в сопровождении Орешина поднялся на второй этаж, и вскоре они уже сидели в кабинете Романа Львовича Грановского – коммерческого директора возглавляемого Веретенниковым предприятия.
– Чай, кофе? – Хозяин кабинета был совсем не удивлен подобным визитом. – Я все думал, когда же вы придете? Еще вчера ждал, если честно.
– Можно мне чай сладкий, – попросил Лунин, справедливо решив, что его многострадальный желудок стоит немного побаловать, – и желательно покрепче.
– Секундочку, сейчас все будет. – Роман Львович нажал кнопку селектора: – Ириша, сделай нам, пожалуйста, чайку… Вы что-то будете? – Он вопросительно взглянул на оперативника, но тот отрицательно покачал головой. – Два чая, и покрепче, пожалуйста.
– А чего это вы нас так ждали? – полюбопытствовал Орешин. – Желаете в чем-то признаться?
– А вот потому и ждал, – нервно отозвался Грановский. Его любезная гостеприимность мгновенно растворилась в явно слышимых нотках отчаяния. – У вас же как? Раз есть преступление, значит, есть тот, кто в нем заинтересован. Правильно я говорю?
– Вы говорите, говорите, – одобрил его капитан.
– А я и говорю, – Роман Львович ослабил на шее галстук, – кроме Кати и Светки, у Андрея родственников больше не было. Все активы его – в этом предприятии. А на предприятии кто второй партнер? Правильно, Грановский. Кто распоряжается всеми средствами?
– Да неужели? – усмехнулся Орешин.
– Правильно, опять Грановский! И что из этого следует?
– Что? – Лунин оторвался от разглядывания многочисленных грамот, украшающих стены кабинета, и теперь с любопытством смотрел на сидящего перед ним человека.
– А то и следует, – голос Грановского дрожал не то от страха, не то от возбуждения, – самое заинтересованное лицо в гибели Андрея – это я. А значит, по вашей логике, я и заказчик. Исполнителем я быть точно не мог, поскольку весь день проторчал в кабинете. Как у вас говорят, у меня алиби.
Дверь кабинета распахнулась, и секретарша внесла поднос, на котором Лунин, к своему удивлению, кроме чашек с чаем и сахарницы, увидел еще и два бокала, источавших ароматный запах хорошего коньяка.
– А коньяк зачем? – Грановский явно не ожидал подобного разнообразия.
– Так вы же сказали «и покрепче». – Секретарша с удивлением смотрела на Романа Львовича.
– Так, чай оставляй, коньяк забирай, – скомандовал Грановский.
– А куда ж я его, обратно в бутылку?
– Не знаю, хочешь, сама пей. Уноси! – Роман Львович поморщился и нетерпеливо махнул рукой. – Хотя, погоди, оставь. Я сам выпью, пока можно.
Илья бросил в чашку два кубика рафинада и, со звоном размешивая сахар мельхиоровой ложечкой, проводил взглядом выходящую из кабинета женщину, после чего сделал маленький глоток.
– Мне нравится, – Лунин мечтательно улыбнулся и сделал еще глоток, – мне нравится ваша логика, Роман Львович.
– Ага, вы ж только что нам все дело размотали, – ухмыльнулся Орешин. – А что, мотив есть, подозреваемый есть, хоть сейчас дело в суд отдавать можно. А ежели вы нам еще и исполнителей сдадите, то суд непременно учтет ваше содействие следствию. Есть шанс соскочить с пожизненного!
