– Зан… – наконец решилась она.
– Да? – Он опять вытер пот, откинул со лба волосы. Сильно они отросли…
– А как же твой дом… ну… попал под песок? Вряд ли он был там всегда.
Даже о жаре он на миг забыл, коротко отвечая:
– Так вышло.
Но Кара, явно чувствуя что-то, не отставала:
– А раньше у вас такое бывало?
– Нет. – Зачем-то он обернулся на две цепочки следов, на сплошное красно-золотое полотнище. – Песок нас не трогал со дня, как мы его победили. Нас всегда защищал…
Он споткнулся и остановился, будто встретив прозрачную стену. Воспоминание полыхнуло коротко, как тревожная ракета, – зыбкое, ледяное, размокшее в дожде, который он видел в последний день прежней жизни. Фигура с росчерком чего-то в руке… нет-нет, с длинным посохом, увенчанным пятью маленькими пиками. Равнодушная. Удаляющаяся.
– Чародей песка, – закончил мальчик одними губами. – Хороший, добрый воин.
Был?
Кара положила руку ему на плечо. Пальцы нервно подрагивали.
– Зан?.. Ты бледный какой-то…
Да. Чародей из древнего рода Кимов – тех, кто и помог превратить пустыню в цветущий край, а потом отгонял от Пяти графств самумы и хамсины. Так было всегда, мальчик помнил. Чародеи – мужчины и женщины в бежево-коричневых одеждах, похожие на больших пустынных птиц, – прилетали на ветрах, стоило чему-то случиться. По наследству передавали чудесный посох, повелевающий песками и – теперь, после угасания прочих чародейских династий, – многими другими силами. Последний чародей, Ширкух Ким, был совсем молод, но велик: часто на его долю выпадали встречи и с песками, и с самым разным злом. Шторма, ледяные зимы, горные чудовища, лесные пожары – ничто его не страшило. Чародей берёг Пять Графств. Должен был быть здесь, и когда ветерок в последний раз играл листьями, а в небе собирались тучи. Чародея звали, пуская ракеты.
И чародей был. Да. Теперь мальчик почти не сомневался, что чародей там был, с самого начала и до самого конца. Но почему-то не помог, а может, и… кто знает?
Ведь если подумать, кто ещё мог наслать такие пески?
– Что с тобой, Зан? – окликнула опять Кара. – Хочешь отдохнуть?
Мальчик опустил голову, стряхнул холодную руку звезды с плеча и пробормотал:
– Пошли, Кара. Поскорее.
Нет, нет… такого быть не может, нет причин. Скорее всего, он просто что-то забыл. Он надеялся, что перестанет думать, если опять сосредоточится на том, как песчинки царапают стопы и лезут между пальцами. Но не переставал ещё долго.
Они проделали немалый путь: спирали и сгустки грозовых туч приблизились. Подъём кончился, а пески стали сменяться чахлой, но уже местами чем-то поросшей землёй. Вскоре мальчик увидел явно свежий могильный камень с незнакомым мужским именем и годом смерти – 1270 от Ухода Песков, – а сразу за ним обломки рельсов. Здесь проходила раньше Грозовая дорога, которая тянулась через большую часть долинных городов и оканчивалась на Холмах. Проржавелые железки – всё, что от неё осталось. Кара осторожно потрогала рельс пяткой, и тот распался на два куска.
– Прошло очень много, – сдавленно шепнул мальчик. – Сколько же? Не могу вспомнить год, когда всё погибло…
Звезда не ответила. Ей явно было тревожно.
Они шли, пока Невидимое светило не начало меркнуть. Небо теперь неравномерно окрашивалось красным и рыжим, облака Ширгу наливались лиловым. Растительности под ногами становилось больше, но всё больше было и камней – теперь и Кара морщилась, наступая на особенно острые. Довольно долго они двигались вдоль следов железнодорожной колеи, и мальчик знал, что это хорошая мысль: во-первых, так они точно достигнут столицы Ширгу, а во-вторых, рано или поздно им попадётся…
