– Что? – Сара едва не выплюнула пиво изо рта. – Профессор Щербатский? Наркоман? Полный бред.!
– Мне так сказал Дуглас. – Сюзи доверительно перегнулась к ней через стол. – Дуглас Секстон занимается картинами Кролла… Или это Дафна говорила? В общем, хорошо, что ты здесь, девочка, даже если ты и не совсем в моей команде.
Сюдзико положила нож.
– У нас ты встретишься с самой сумасшедшей компанией, какую только можно вообразить, – драматическим тоном добавила она. – А здесь… что-то происходит. Что-то… не так, если ты врубаешься, о чем я.
– Ох, не надо мне вкручивать про адские порталы!
– Какие еще порталы?
– Никакие. Забудь.
Сара уже собралась спросить у Сюдзико, на что же она в таком случае намекала, однако в следующую секунду японка схватила огромный медный обеденный колокольчик и сообщила, что, если Сара хочет принять душ, сейчас самое время бежать занимать свободную ванную. Сюдзико взмахнула колокольчиком, описав широкую дугу у себя над головой.
– Полчаса до жратвы! – завопила она.
Разразившаяся какофония взбудоражила мозг Сары, заставила ее протолкнуться через охвативший ее туман и растерянность. Почему она так туго соображала?
Во дворце действительно было что-то не так!
Майлз Вульфман сказал, что у Щербатского появились враги. А если кто-то заставил его выпрыгнуть из окна? Может, ему угрожали? Трудно себе представить, что профессор стал наркоманом, но вдруг его накачали наркотиками? Тогда это было вовсе не самоубийство.
А убийство.
В конце концов, в Праге можно запросто выбросить человека из окна… Определенно, настала пора познакомиться с другими людьми, работающими во дворце.
Одеваясь к ужину, Сара обнаружила два весьма неприятных факта, относившихся к ее физическому самочувствию. Первым было то, что легкий трепет сексуального интереса, который вызвала в ней статуя Красавчика-с-Мечом у ворот Пражского Града, вернулся к ней в полном объеме. Сара была вынуждена признать, что ощущает не особенно уместное, э-э… возбуждение. Второй факт заключался в том, что одиннадцатичасовой перелет в герметизированном салоне самолета наглухо заблокировал ее носовые пазухи – она лишилась обоняния.
Что за неудачное сочетание! Сара всегда полагалась на нюх и тем самым направляла свое либидо в безопасные воды. Не чувствуя запахов, она не могла полностью отвечать за исход событий. Сейчас она занервничала, поскольку ей предстояло встретиться с целой комнатой незнакомых сотрудников, один из которых вполне мог быть причастен к смерти ее дорогого профессора. Острота обоняния требовалась ей как никогда!
Наверное, все не слишком плохо, философски подумала Сара. Ведь даже в старшем классе школы, когда она готовилась к отборочным тестам для поступления в университет, больше всего баллов ей удавалось набирать, когда она мастурбировала. Правда, во время экзамена, хотя у нее было сильное искушение попросить, чтобы ей выделили отдельную комнату, она сдержалась, а в итоге получила по восемьсот баллов[20] за каждый из предметов. Один ужин она, конечно, перетерпит.
Вновь поднявшись наверх, Сара взглянула на свое отражение в роскошном, украшенном завитушками зеркале, установленном в коридоре напротив столовой. Слегка припухшие губы, над верхней выступили бисеринки пота, глаза смотрят остекленело… Проклятье! Умер человек, которого она знала и уважала, а кто-то распускает слухи, что профессор был наркоманом. Да еще Майлз намекнул, что у него имелись враги во дворце… Ее долг выяснить, кто это сделал и почему – а у нее все мысли только о том, чтобы потрахаться!
