Кристина сделала шаг назад, ее глаза нервно бегали между Татьяной и антикварными витринами.
– Эти… эти вещи… как они могут быть такими старыми? Они выглядят так, будто здесь стоят вечность.
Улыбка Татьяны стала шире, ее глаза сверкали чем-то темным и насмешливым.
– О, они здесь давно, Кристина. Хорошо, когда что-то остается неизменным, правда?
Пальцы Даши крепче сжали бутылочку с зельем, тревога осела еще глубже.
– Вы храните все это… Зачем? Эти вещи практически древние. Им же место в музее.
Татьяна наклонила голову, ее выражение было смесью гордости и чего-то тревожного.
– Не все должно быть в музее, моя дорогая. Некоторые вещи нужно держать близко, сохранять… защищать. Как и людей, которые здесь живут. – Она подошла ближе, ее присутствие почти удушающее. – Видите ли, эти предметы – это больше, чем просто антиквариат. Это наша история… наше наследие.
Живот Даши скрутило, и слова Татьяны словно осели на дно сознания.
– Вы… вы храните это, чтобы напоминать себе… о содеянном?
Татьяна тихо рассмеялась, звук был одновременно изящным и угрожающим.
– Мы храним их, чтобы помнить то, что нельзя забыть: за все в этом мире надо платить, дорогая. Чем больше ценность, тем выше ценник.
Лицо Кристины побледнело, ее руки сжались в кулаки, когда она изо всех сил старалась сдержать страх.
– Как-то это… Странно. И ненормально.
Улыбка Татьяны стала еще острее, ее глаза не отрывались от девушек.
– Нормальность переоценена, не так ли?
Сердце Даши бешено колотилось, разум кричал, что нужно уходить. Магазин, реликвии, Татьяна – все это казалось неправильным, словно они шагнули в ловушку, расставленную века назад. Она потянула Кристину к себе, их глаза встретились в молчаливом понимании.
Им нужно было выбираться отсюда, и как можно быстрее.
Когда они повернулись, чтобы уйти, голос Татьяны последовал за ними, низкий и сочащийся темным весельем.
– Помните, девочки, некоторые вещи предназначены, чтобы жить вечно. А некоторые истории никогда не заканчиваются.
Дверь за ними закрылась с тяжелым глухим звуком, и порыв ветра ударил их, как пощечина. Даша и Кристина не шли, но почти бежали прочь от магазина. Тяжесть увиденного давила на них. И у обеих было чувство, что они только-только начали погружаться в глубокие воды темной истории города.
* * *
После короткой прогулки вокруг гостиницы и недолгого разговора с Кристиной, Даша решила направиться к озеру. Одна. Гнетущая атмосфера города липла к ней, как вторая кожа, когда она отошла от гостиницы. Воздух казался густым, влажным, несмотря на прохладу, а бледный свет пасмурного неба слабо отражался от неподвижной воды. С момента странной встречи с Татьяной Андреевной Даша чувствовала беспокойство, её мысли были полны вопросов о так называемых героях города, на которые она не находила ответов. Плакат с двенадцатью серьезными лицами преследовал её как дурной сон, от которого невозможно избавиться.
Озеро, надеялась Даша, поможет ей привести мысли в порядок.
Она шла по узкой, истоптанной тропинке, которая вела через парк. Вокруг нависали деревьями с корявыми ветвями, закрученными в странные формы. Они отбрасывали длинные, тонкие, и оттого неестественные тени. Тишина звенела тревогой. В ветвях не пели птицы, ветер осел. Единственным звуком был мягкий хруст гравия под её кроссовками.
Даша дошал до берега и остановилась, глядя на бескрайнее, зеркальное озеро. Его поверхность была гладкой и настолько неподвижной, что казалась скорее нарисованной картиной, чем чем-то живым. Туман, висевший над озером, скрывал дальний берег, размывая его в месиво серых оттенков.
