Ярик остановился на минуту перевести дух и прислушался. Пожар остался позади. Над степями шумел ветер. Шелестела трава. Доносились далекие крики встревоженных птиц.
«Может я оторвался? Наверняка они на дороге. Ждут меня».
Ярик продолжил движение, немного отклонившись к востоку. До спасительных, если их можно так назвать, трясин, оставалось меньше часа бега. Полуденное солнце прорвалось сквозь угрюмые облака. Его света с трудом хватало, чтобы осветить темноту тропинок, скрывавшихся под сенью увядающих трав. Ярик спешил вперед и выбирал путь скорее по наитию, чем высматривая какие-то знакомые ориентиры.
Ноги вскоре начали заплетаться, лихорадка давала о себе знать. Пару раз он спотыкался и плюхался сначала в твердую и сухую, а потом в раскисшую влажную землю.
«Значит, болото совсем рядом, – выбираясь из лужи, думал мальчик. – У меня почти получилось».
На его памяти трава должна была уже постепенно снижаться и смениться камышом. Границу болот охраняли жиденькие осинки, чуть дальше начинались топи. Но сейчас вышло иначе. Видимо, он выбежал к цели с другой стороны. Ярик не заметил резкого окончания травяного леса. На полном ходу он вылетел с верхушки небольшого обрыва прямиком в густую зловонную жижу.
Под руками почувствовался старый мох и мерзкий на ощупь ил. В ноздри ударил запах застоявшейся прокисшей воды. Он попытался встать и ощутил, как дно медленно, но верно уходит из-под ног. Сапоги основательно увязли в противной каше. Ни сил, ни возможности ступить и шага не было.
«Думай, парень, думай, – отчаянно озирался по сторонам Ярик в поисках спасения. – В тот раз я не был так глубоко в трясине и смог выкарабкаться с помощью Вьюнка. Что же делать?»
Цепкие лапы страха и паники снова потянулись к беззащитному мальчишке. Обувка почти полностью погрузилась в непроглядную пучину. Снедаемый дрожью, Ярик тяжело и часто задышал.
Вдруг его осенило:
– Дядюшка Оглоб! Старый ты хрыч!
Не спеша, и не без труда, он вытащил ноги из сапог. Ощутив босыми ногами склизкое болотное дно, мальчик поморщился.
«Фу, противная гадость».
Что-то сразу впилось в нагую кожу стоп, от чего с ног до головы прокатилась волны тошноты и боли. Но обращать на это внимания времени не было. Ярик нашел глазами ближайший сухой участок почвы.
Вспоминая однажды молодость, старик Оглоб рассказывал, как оказался в трясине. Он лег на дно, подложил под себя твердую заплечную котомку и аккуратно выполз по ней к берегу. Так Ярик и поступил. Подложить под себя было особо нечего, поэтому пришлось пожертвовать луком и колчаном.
Не торопясь, время от времени перекладывая оружие из-под себя вперед, он пополз до берега. Старик оказался прав, засасывать трясина стала меньше, хотя погружение окончательно не прекратилось. Пару раз из-за резких движений, Ярик ощущал, как локти погружаются в моховую кашу. Но потом он приспособился и стал более аккуратен, придав своим движениям нужную нерасторопную уверенность.
Казалось, прошел целый день, пока он полз к берегу, поросшему редким кустарником. Добравшись, паренек схватился за ветки и начал вытягивать себя из плена трясины. Последние желтые листья посыпались на голову, облепляя ее со всех сторон. Мокрые руки предательски соскользнули, отчего лук с колчаном окончательно утонули под тяжестью тела. Собрав последние силы, Ярик подпрыгнул и снова ухватился за ветви. Пыхча от натуги, он вырвал себя из мерзких болотных объятий. Выбравшись на твердую землю, он перевернулся на спину и еще долго лежал, пытаясь отдышаться.
