Было сказано: «На станции какое-то происшествие, и все силы брошены на устранение».
Народ деревенский отнёсся к этому с пониманием, но керосин и ламповые стёкла закупать стал активно и в количествах. Эх, были бы деньги!
А денег не было. Пока колхозная власть за работу не платила. Так, только натуральными продуктами. Да их ещё продать надо. Значит, от правления получить разрешение. Так-то.
Валя же собралась быстро и мигом рванула в Городок. В медтехникум.
Куда брали с удовольствием, народ в помощь врачам был нужен. Да и медперсонал мог дальше на врача выучиться.
Получила койку в общежитии, и постепенно любовная лихорадка нет, не прошла, а как бы заморозилась, что ли.
Занималась серьёзно.
Вале Городок понравился. Хоть и скучала по маме с папой и по Рыжему. Даже по петуху. Кто теперь будит молодую медсестричку? Нет, нет, Валя увлеклась. И в театр ходила, и на какие-то выставки художников. Даже нашла «сердце» Городка – электростанцию. Но туда её не пустили. Военный сказал коротко: «Объект режимный. Вход строго по пропускам».
Прошло, вероятно, полгода, как неожиданно у Валентины судьба резко, круто и бесповоротно переменилась.
Однажды вечером в дверь их общежительной комнаты на три койки постучали. Ребят никто в этот вечер не ждал, крикнули: «Войдите!»
Вошёл высокий очень, вполне симпатичный мужчина.
– Здравствуйте, девочки. Я вот, извините, к Вале. И у меня просьба к вам: я с ней всего пять минут переговорю. Вы сможете в коридоре подождать?
Девы даже очень согласились, но глаз с этого дяденьки пока не сводили.
Такая уж особенность женского пола – всегда думают: «А вдруг?!»
Вышли, от двери далеко не ушли, но разговора почти не слышали. Только отдельные возгласы Вали:
– Ой, конечно! Да, да, немедленно… Нет, ни за что откладывать не хочу… Я очень долго… ждала…
Дверь не открылась ни через пять, ни через двадцать пять, ни через пятьдесят минут.
А девы в коридоре стали мёрзнуть. Хоть халатики байковые, но ноги-то – в тапках. А по коридору ветер гуляет туда-сюда.
В общем, стали девушки за Валечку опасаться и, постучав, вошли. В свою комнату.
На Валентининой кровати лежал галстук и рубашка этого самого дяденьки, а он сидел почему-то в майке за столом. На коленях у него сидела Валентина и, не оборачиваясь и не отвлекаясь совершенно, целовала беспрестанно этого совершенно всем незнакомого молодого мужчину.
– Мы замерзли, извините, – пролепетали девушки.
– Нет, это вы извините. Мы просто договорились, что женимся. Вот и немного за часами не следим, – тихо и вежливо отвечал им мужчина. – Да вы стаканы-то, стаканы пододвигайте.
Что девы сделали с удовольствием. Этот мужчина принёс, оказалось, портфельчик, в котором находился коньяк армянский и традиционная зубровка.
Девочки, в отличие от Вали, самообладание не потеряли. Появились и тарелочки, и хлеб. Даже копчёная грудка утки оказалась у девчат.
Вечер, извините, перестал быть томным. А когда уж «случайно» в комнату зашёл комендант общаги, да, узнав, в чём дело, мигом принёс бутылку шипучего, то тут уже начал гулять весь коридор второго этажа.
«Горько» и снова «горько» неслось отовсюду. А молодым что! Вот то-то!
Видно, комендант был человек сердечный. Потому как в третьем часу ночи появились дрожки, которые помчали молодых на Электрическую, где в бараках было проживание Николая Ивановича Абазы, мастера электростанции.
Конечно, какая же гулянка без песен. Особенно когда свадебная. Поэтому, когда молодые выходили из комнаты, девочки затянули:
