Пришлось признать, сообразительная девочка оказалась права: кроме роста и ещё цвета глаз, у них не было ничего общего. Ну и слюни: у Облака они текли исключительно при виде сахарной кости. Но на всякий случай новоявленный родственник поинтересовался у застывшего с немым вопросом в глазах сенбернара:
– Папаша, вы сыночка не теряли?
Медленно повернув голову в сторону хозяина, который сидел на полу возле входной двери, дожёвывая колбасу, потом ещё раз оглядев незваных гостей, сенбернар скривился и недовольно прорычал:
– Во-первых, мы с вами, думаю, одногодки. Во-вторых, детей не имею. В-третьих, вы, собственно, кто?
– Извините, – вмешалась уточка, чувствуя, что назревает ссора, – мы из леса, ищем его маму, – подруга указала на Облако. – Нет предположений, кто в вашем доме его родня?
Сэм отрицательно помотал головой, окатив присутствующих фонтаном брызг.
– Не помогу, – буркнул он.
Когда пёс увидел, как хозяин, проглотив бутерброд, принялся за шнурки на ботинках, тактичность совсем изменила сенбернару.
– Ходят тут всякие, людей пугают. Деревенщина. Как теперь Яшу в чувство привести? – огрызнулся Сэм и грубо захлопнул дверь перед носом друзей.
– Знаете, я даже рад, что мы не одной крови, – обиженно подытожил беседу Облако, не ожидавший такого приёма.
Троице ничего не оставалось делать, как развернуться и направиться в семнадцатую квартиру, где жила болонка.
На трель звонка семнадцатой квартиры долго никто не отзывался, и друзья уже собрались уходить, как послышались торопливые шаги и дверь открылась. Яркая, интересная, но сильно встревоженная женщина лет тридцати, увидев визитёров, резко отпрянула. Её глаза, в которых мгновение назад светилась надежда, затуманились непролитыми слезами. Вся она как-то сразу обесцветилась и поникла.
– Господи, думала, это скорая помощь к Матильде приехала, – с отчаянием произнесла хозяйка квартиры и, тут же осознав, что гости необычные, удивлённо добавила: – Вы приятели Матильды?
Облако посмотрел на тётю Надю – а это, по всей видимости, была она – умоляющим взглядом и устроил хвостом пляску «лучший пёс на планете». Старания не пропали даром. Хозяйка сделала приглашающий жест и торопливо добавила:
– Проходите, проходите, только не шумите. Матильда ночь не спала. Бедняжка, так мучается!
Видимо, страх за любимицу изводил и душил несчастную женщину. Устав сопротивляться, она сгорбилась под тяжким бременем навалившегося горя, слёзы покатились по щекам и, ничего не замечая вокруг, Надежда опустилась на диван и стала рассказывать.
– Жду врача, он укол сделает, чтобы боль немного унять. У Матильды спина совсем голая, вся шерсть вылезла. Уже не лает, а только скулит, скулит. Тихо так, жалобно. Смотрит на меня таким взглядом, что сил нет! Опухоль увидели поздно, операцию, доктор говорит, делать уже бесполезно, да и старенькая она, сердце не выдержит, – женщина посмотрела на Облако. – Почему? Ну почему так быстро и несправедливо?! Что же теперь делать?
Пёс подошёл и положил голову Наде на колени. А та, словно этого и ждала, доверчиво прижалась щекой к шелковистым завитушкам, обняв лохматую шею. Так они и застыли.
А Утя с Тучей тем временем решили проверить, не проснулась ли больная. Шторы в комнате были задёрнуты, и дурно пахло лекарствами. В слабом свете ночника среди вороха подушек лежала худенькая, вздрагивающая в беспокойном сне маленькая пожилая собачка. Вдруг она зашевелилась, с большим трудом приоткрыла глаза, в которых на долю секунды появился живой интерес и простонала:
