Я пригласил её в кафе. Вернее, в пиццерию. Я страстно люблю пиццу. Зашёл за Верочкой в конце рабочего дня. Она нелепо вырядилась – на шпильках, в короткой юбке и дутой курточке по моде. Мы пошли.
«Как здорово! Я так хочу в пиццерию! Меня никто не водил ещё! – она тараторила и тараторила. «Ещё!» – подумал я, и почему-то зло. Значит, сразу настраивается на недолговечность отношений? Будет ей недолговечность! – пробурчал я про себя. Я вёл её сначала за руку. Потом под руку. Потом приобнял за талию, и никаких протестов от неё. Я знал, что она совсем молоденькая, что учится, и торчит на каникулах в киоске целые дни с утра до вечера. Жизни-то и не знает ещё. Но меня обозлила такая податливость. И не знакомы-то по сути.
Я говорю – «Какая ты милая!» А она только улыбается. А я так потихоньку сворачиваю с улицы во дворик. А она смотрит на меня, и не заметила. Только у двери парадной оробела, начиная понимать. А я ей уверенно – «Ну, что ты! У нас же любовь?!» Мы зашли в парадную, и она не знала, как и что будет. Совсем смутилась и растерялась.
Минут через пятнадцать-двадцать мы вышли из парадной… Я прикурил, а она смущённо одёргивалась. Перевёл её через дорогу, взяв за руку, по инерции, и притормозил на остановке. «Тебе в какую сторону? До метро, или до вокзала?» – «А мы что, в пиццерию не пойдём?» – удивилась она, и глазки её слегка округлились. – «Да вроде уже и не надо. Зачем теперь в пиццерию. Уже всё было». – Лениво протянул я и зевнул.
Я больше не покупал «Спорт экспресс» в том киоске. «Ну, во-первых, он у меня в новую сумку не влезал. И к чему в руках его тащить, когда можно у самой работы купить? Раньше я у работы киоск просто не замечал, а теперь вот заметил. А во-вторых, сколько можно поднимать продажи в одном ларьке? Надо же и другим торгашам заработать дать». – Думал я, быстро пересекая вокзальную залу.
4. Диплом и немного секса
Наступил долгожданный момент. Последний курс института и… диплом! Эта дорога, от школы до диплома была не то что тернистой, а просто сплошными шипами и проблемами. Я окончила школу. В институт поступать не рисковала. Денег на платное образование не было, да и на взятки и подарки тоже. Пошла в училище, которое облегчало поступление в институт по нужному мне профилю. Но откусывало от моей молодой жизни лишних 4 года… Вот мне 21 год, я окончила это училище, отсидела за партой. Последний рывок! Поступить!
Родственники – мать и старшая сестра считали меня неудачницей и вечно упрекали, что живу на их грошовый счёт. Отец ушёл от нас, когда мы с сестрой были ещё школьницами. Мать работала на рынке. Торговля шла не шибко, и она стала попивать, чтоб согреться на ветру, да завела подруг – из соседних ларьков, соответствующих их торгашеской работе. Как женщина, мать давно поставила на себе крест, ничего не ждала от этой жизни, ни во что не верила. Думала лишь, что нам принести на обед, да чтоб переучёт прошёл без проблем, и что будет в новой серии «Большой стирки». Мне такая жизнь просто невыносима. Я стремилась к высокому полёту мысли. Не хотела провести остаток жизни на рынке. Мечтала о творчестве. Стать чем-то и кем-то… Сестра же полностью повторяла мать, и была мне совершенно чужим по душе человеком.
Направление, которое я выбрала, вызывало в глазах матери и сестры ужас и осуждение. Наш профессиональный мир слишком тесен, так что не буду уточнять, что это было, но это касалось творчества.
