– Кто ведущий следователь по делу Игрока? – спросила Глаша.
– Я! – твёрдо ответила Лисицына. – Ну и ещё у нас на проверке остаётся информация о доведении до самоубийства Инессы. Сбор данных на Погорелове. – Лисицына помолчала и добавила. – Ну и поздравляю нас с обретением постоянного места. Теперь будем работать здесь, нашему отделу присвоили особый статус, что не добавляет оптимизма, потому что теперь все дела по маньякам мы обязаны будем проверять.
– Как это? – спросил Визгликов.
– Ну, если есть серия, то она переезжает к нам. Мы будем курировать следствие. В особых случаях забирать к себе.
– Смешно. А спать и есть мы можем? Или эти функции нам упразднили за ненадобностью? – покривился Визгликов.
– Если успеем, можем. – Лисицина хлопнула в ладоши. – Давайте за дело, у меня совещание в Главке, я через полчаса уеду, если есть вопросы, жду у себя.
Лисицына молча вышла, оставшиеся несколько минут помолчали, потом разошлись по местам, и жизнь потихоньку стала входить в рабочее русло.
– Я за кофе. Кому взять? – спросил Астахов, аккуратно разложив свои вещи на столе.
– Мне нет, я сама хочу наведаться на новую кухню. – натянуто улыбнулась Глаша и набрала номер телефона. – Яна, это Глафира. Мы можем сегодня встретиться? Отлично, я подъеду.
– Здравствуйте. – перешагнув порог общего кабинета, проговорила женщина с признаками увядания молодости на лице, которые она тщательно пыталась заштриховать косметикой.
– Добрый день. – Стас, стоявший возле принтера, поднял на посетительницу глаза. – Вы к кому?
– К Астахову. Где я могу его найти?
– Да вышел куда-то. – пожал плечами Визгликов. – Польская, ты не видела, куда Астахов делся?
– Он же сказал, кофе пить пошёл. – отозвалась сидевшая в углу Глаша.
– Сейчас позову, – буркнул Стас, проходя мимо вытянутой, как стрела и загородившей половину прохода, женщины и, выйдя за дверь, громко крикнул, – Астахов, к тебе мама пришла!
Добравшись до кабинета Лисицыной, Визгликов без стука ввалился внутрь, плюхнулся напротив сидевшей за столом женщины, и когда она попыталась что-то сказать, сделал знак рукой, чтобы она замолчала, показывая пальцем на мобильник.
– Я понял, понял, спасибо, родной, не забуду. – договорил Стас и посмотрел на Лисицыну. – Слушай, а молодая поросль славного рода Лисицыных дальше с нами работает, или он сломался о жёсткое эго Польской и свалил?
– Ему предложили остаться у Ковбойкина. Там есть необходимые мощности, оборудование и команда. Но он по-прежнему работает и с нами тоже, к счастью для этого необязательно сидеть всем в одном кабинете. А иронизировать по поводу их личных отношений – неправильно. – Лисицына помолчала. – Я не знаю, что там произошло, но Кирилл очень изменился.
– Да, – выдохнул Визгликов, – Польская она такая, крутит мужиков в бараний рог.
– Стас, тебе заняться нечем?
– Есть чем. Анна Михайловна, Дмитрий Кононов, один из нашедших труп, несколько дней назад обратился ко мне за помощью. У него дочь пропала, ехала по дороге домой и исчезла. Могу, так сказать, факультативом пошукать по этому делу?
– У Мити Кононова? Как так? – нахмурилась Лисицына.
– Не знаю, я был на месте, но там такие глухие места. Так ты не против? Возьмёмся?
– Стас, я, безусловно, не против, но кто-то же уже занимается? Влезем в чужое расследование?
– Не впервой. Да и там такая шантрапа нерасторопная. Следак старый, опер детьми и ипотекой замотанный, не понравились они мне.
