– Нет. Её машина. Откуда у меня-то? – фыркнула девушка. – Нас с мамой, папаша героически бросил, как школу закончила и всё превратилось в пыль. Теперь только работа с утра до вечера. Мама ни дня не работала по жизни, так что я за двоих отдуваюсь. – Яна замолчала, потом с улыбкой глянула на Глашу. – Что-то я разоткровенничалась с тобой. Ещё вопросы есть?
– Ты говоришь, что с детства дружите, а я её в школе не помню.
– Она в английской школе училась. Мы с ней во дворе как-то подрались, потом подружились.
– С трудом могу представить, чтобы ты дралась в детстве. – заметила Глафира.
– А я с трудом представляю, что ты работаешь следователем, а я пеку пирожки. Как показывает жизнь, мы мало что друг о друге знаем. Мне на производство нужно.
– Яна, ещё раз попробуй покопаться в памяти и вспомнить последние события. Ну так бывает, что за обыденностью не замечаешь главного. Я понимаю, что она была замкнутой, но, может быть, что-то стало не так. Например, более закрытой стала или, наоборот, с каких-то сторон открылась. И напиши мне телефон её родителей, нам нужно побеседовать.
– Телефон перекину, а по первому вопросу я правда не знаю что сказать.
– Хорошо, – задумалась Глаша, – тогда ещё раз подробно, как она пропала?
– Мы поехали к друзьям в Волхов на машине.
– По дороге вы останавливались?
– Ну да, эта клуша забыла заправиться, мы на выезде на трассу остановились.
– Помнишь где?
– На выезде, Глаша, там одна АЗС. Могу на карте показать.
– Геоточку пришли мне, пожалуйста. Там были какие-то разговоры? Подходил кто-то?
– Да, заправщик к машине. Даже словом с ним не обмолвились. – слегка раздражённо сказала Яна. – Глаша, ты реально думаешь, что нас по дороге мог срисовать какой-то, прости, маньяк, ехать за нами по дороге, потом за несколько минут её выкрасть так, чтобы никто не заметил, а потом поехать к ней в квартиру и оставить там эту записку?
– Ты зря иронизируешь. – пожала плечами Польская. – Поверь в моей практике бывало и не такое.
– Я вообще не понимаю, как тебя занесло в органы. Мне говорили, ты сделала какую-то сумасшедшую карьеру в столице, замуж выходишь.
– Ну как-то не сложилось, – отозвалась Глафира, – давай ближе к делу. Там просто платформа или ж/д станция.
– Просто платформа. Мы стали подниматься, я в магазин пошла воды купить.
– На платформе люди были? – спросила Глафира. – Ты пойми, я задаю вопросы не просто так. Наши ребята просмотрели все камеры на платформе, мы видели, как вы с ней поднимаетесь, и ты уходишь. Потом видели, как ты вернулась, а она и правда словно исчезла. Но это невозможно, были люди, кто-то бы что-то видел.
– Были. Два мужика слонялись и бабка с сумкой на колёсиках.
– Не только на платформе, может быть, ты обратила внимание на машину, припаркованную рядом, может, кто-то слишком быстро ехал для грунтовой дороги, слишком сильная тонировка у стёкол.
– Глаша, ты прости, мне нужно работать, я уже реально всё тебе сказала. Если что-то вспомню, то напишу. – Яна встала из-за стола, но вдруг нахмурилась и села обратно. – Что ты сказала про грунтовые дороги?
– Может быть, кто-то ехал по грунтовке с большой скоростью. Обычно люди берегут свои машины, ну и потом по камерам видно, что вокруг лужи, никто бы не стал носиться.
– Было. – Яна вскинула на неё глаза. – Я когда из магазина шла, то по соседней улице, пронёсся автомобиль. Просто проскочил, я саму машину не видела, так мелькнула в прорехе между домов, и всё.
