– Тебе запись с регистратора показать?
Матери пришлось подняться на цыпочки, чтобы треснуть сына по затылку.
– Ах ты зараза!
– Да не прокалывали мы. Не прокалывал я колеса! Через ниппель воздух спустили.
– С кем воздух спускали?
– Э-э…
– Дружок твой тоже засветился.
– Димка?
– Сегодня с Димкой в клуб, в шестнадцать ноль-ноль. Воспитывать вас буду.
– Э-э… Как? – Дубко растерянно хлопал глазами.
– Ты что, трус? Вчера таким смелым казался.
– Зачем в клуб? – спросила женщина.
– Философию преподавать буду, – совершенно серьезно сказал Родион.
Рукопашный бой – орудие агрессии. Если в нем нет философии добра. Именно такая философия делает бойца человеком, а не превращает его в бездушную дубину. Именно такая философия может перевести противника в разряд союзника, именно таким перевоплощением и собирался заняться Родион. Он здесь, может, и ненадолго, но всерьез. Почему бы не организовать в станице секцию самбо?
Маслюк, может, и жмот, но вентилятор он все же оставил. Старый вентилятор, некогда белая пластмасса уже пожелтела от времени, но работал исправно, хотя и шумно. А без вентилятора в кабинете чокнуться от жары можно. С утра солнце жарит, к полудню совсем невмоготу будет, и открытые нараспашку окна не спасут. Местным легче, они к летнему зною привычные.
Родион уже навел порядок в офисе, заставил Маслюка освободить камеру от ящиков, убрал все лишнее, где надо подбелил стены, вымыл полы. Еще бы кондиционер поставить, и холодильник не помешал бы. А за холодильником в Москву можно съездить, у родителей на даче стоит старый не убиваемый «Мир» на механической защелке, в машину залезет запросто. Родион собирался сегодня ехать в район, может, все-таки отпроситься у начальства? Надо же как-то обустраиваться на новом месте.
Он подошел к распахнутому окну и тут же возникло желание закрыть его. К участку на своем квадроцикле подъезжала Майя. Увидела его, козырнула с непроницаемым лицом, остановилась, сошла с транспортного средства. Родион вышел ей навстречу. Девчонка она шебутная, без царя в голове – нельзя им находиться вдвоем в кабинете без свидетелей, а то потом вдруг выяснится, что он обязан на ней жениться.
– Товарищ капитан! – Майя снова приложила ко лбу два пальца.
– Я вас внимательно слушаю.
– А почему на «вы»? Я к тебе в секцию еще не записалась… И не запишусь!
– И ты приехала это мне сказать? – усмехнулся Родион.
– Я приехала… – кивнула она. – А ты не рад!
– Радость у меня по расписанию, с часу до двух.
– И кто тебе обеды готовит? – Майя неожиданно пришла в движение и, нагло столкнув Родиона с пути, зашла в здание.
Прошла через одну комнату, заглянула в другую, даже камеру для временно задержанных не оставила без внимания.
– Ты кого-то ищешь?
– Да нет, просто интересно… – опускаясь на стул за приставным столом, сказала она и помахала перед собой ладонью, как веером.
– И что дальше? – спросил Фомин.
– А что дальше? Народ жалуется, участковый, мол, мальчишек наших притесняет.
– Составь коллективную жалобу, обойди народ, собери подписи. Все лучше, чем без дела маяться.
– Это я без дела маюсь?
– Все посмотрела? Давай, у меня выезд!
– На объект?
– В район.
– Неинтересно… – поморщилась Майя.
– А что интересно?
– Это правда, что к тебе Зинка клеится? Только не подумай, мне все равно. Просто ты должен знать, чем народ интересуется, чем живет.
Дверь вдруг распахнулась, и в кабинет шумно вошел Туманов. И вид у него такой, словно он ожидал застать свою дочь в объятиях Родиона. А бутылку минералки он держал так, как будто собирался ударить насильника по голове.
