- Может быть, я помогу вам? Я…
- Не надо!
Я успела шагнуть к нему, а он дернулся назад, словно я убить его пытаюсь.
- Простите, леди Тиаль, - сказал он. – Просто не надо, ладно? Будет только хуже. Я сам.
- Почему?
Я сейчас, наверно, плохо соображаю от всего этого. Он ведь ранен, у него кровь, а моя магия может легко затягивать раны.
Страж долго смотрел на меня, словно размышляя, стоит ли объяснять. Потом медленно, осторожно зубами стащил перчатку с левой руки.
Голые кости. Плоть с пальцев осыпалась, когда рука была еще живой. С ладони почти полностью, к запястью еще осталось немного, но так… клоками. А ведь это именно то, что сейчас делала я. Наша родовая магия, очень сильная… Меня учила мать, потом я сама…
Я видела, что и предплечье дальше все в рытвинах, сколах, все готово развалиться в любой момент. Кости еще держатся. Как далеко это зашло – сложно сказать, дальше под дублетом руку не видно. Но остановить, скорее всего, удалось лишь окаменением. На мертвый камень мое заклинание действует плохо, но даже камень может разрушаться все равно.
Он сжал-разжал каменные пальцы, чуть дернул плечом: «ну, вы же понимаете?»
Теперь да. Должна была понимать это и раньше, но как-то не задумывалась, не сталкивалась близко с таким. Если я попытаюсь лечить его - магия нарушит баланс, и то проклятие разрушения проснется. Если я попытаюсь лечить, то только убью еще быстрее. Моя магия убьет.
Я закусила губу. Отступила на шаг назад, и еще.
Мне как-то совсем плохо стало. Не знаю… все это слишком для одного дня. Я не готова к такому.
- И что же делать? – растерянно шепнула я.
- Ничего. Просто подождать.
Да. И я знаю, как это будет.
- Затянется камнем?
Страж кивнул.
Окаменение действует быстрее всего на поврежденные участки тела, так устроено заклинание. Здоровые – меньше уязвимы. От руки оно расходится выше, но и раны затягивает по своему, как может. И живого остается все меньше. Однажды окаменение перейдет ту грань, когда жизни уже не за что будет уцепиться в каменном теле. Он станет големом окончательно. И чем больше таких битв, тем ближе.
Кавьяр сидел, откинувшись назад, прижавшись затылком к телеге, прикрыв глаза.
- Болит? – спросила я.
- Нет, - сказал он. – Ну… не так, как когда ты живой. Все нормально. Отдохни…
Он попытался улыбнуться мне.
Не знаю, как тут можно отдыхать. Когда вокруг такое… Столько убитых, раненых… Я почти физически чувствую это, моя растревоженная магия остро реагирует на близкую смерть. Мне плохо самой. Опустошенность… и кружится голова.
Оставшиеся на ногах солдаты растаскивают трупы, относят в сторону раненых.
Главное, чтобы не было второго удара.
Если сейчас нас накроет, я уже ничего не смогу…
В ушах звенит. И ноги подгибаются сами.
Я села, почти упала на землю, там где стояла. Закрыла руками лицо.
Болело сердце. Что-то скребло внутри и ворочалось.
Больше всего хотелось разрыдаться, но… я ведь не должна?
Маро стоял рядом и так смотрел на меня… словно я сама – чудовище. Не со страхом, но все равно, так напряженно, настороженно. Он видел, как я убиваю. Даже он теперь опасается меня.
Вдруг поняла, что никогда еще не чувствовала себя такой одинокой.
Не выдержала, всхлипнула.
Выкатилась и побежала по щеке слеза.
- Эй, - позвал страж. – Все будет хорошо.
Так тихо, но так уверенно. Ему хотелось верить.
Я не должна плакать.
Маро тихо переминался с ноги на ногу за моей спиной. Не знал, как вести себя дальше.
