– Ой, простите! – повторила девушка и бросилась собирать листы.
– А, не беспокойся! – незнакомец присел рядом, помогая ей.
Вместе они за считанные секунды вернули рассыпанные документы в папку.
– Спасибо, – поблагодарил мужчина. – Еще раз, прости мою оплошность.
Напротив них остановилась старенькая белая "Волга". Незнакомец кивнул водителю.
– Мне пора, – сказал он вслух.
И, легонько потрепав застывшую в растерянности Полину по плечу, сел в машину.
Когда он уехал, девушка задумчиво покачала головой. Надо же, по своей нерасторопности она влезла под ноги занятому человеку! А тот даже не рассердился, хотя явно спешил. Или, может, просто не показал раздражения из вежливости.
В любом случае, ей следовало бы быть немного осторожней. Доставлять людям неприятности, пусть даже маленькие, вряд ли стоит. Особенно посторонним.
"Посторонним? – повторила про себя Полина. – А не-посторонним, значит, можно доставлять неприятности? Родным, близким?"
Она осознала, что действительно подумала что-то в таком духе. Это ведь естественно: близкие многое стерпят, тогда как посторонние могут легко за любую провинность втоптать тебя в грязь. Животный инстинкт самосохранения диктует нам, где можно кричать и грубить, а где следует вежливо улыбаться. Так?
Но человек – это нечто большее, чем животное?
Полина взглянула в ту сторону, откуда пришла. Возможно, ей нужно научиться лучше контролировать себя. Тот незнакомец… он казался таким сильным, и его сила была в спокойствии. Наверное, только так можно добиться чего-нибудь в жизни – спокойно и уверенно делая свое дело…
Конечно, место чиновника в мэрии не являлось для девушки предметом мечтаний, но здесь уж каждому свое.
"Быть человеком, – сказала себе Полина. – Быть человеком, вот что самое важное".
Там, дома, осталась расстроенная мама. Они поругались. Но почему уходить прочь?
"Мы больше, чем животные", – твердо повторила девушка и зашагала назад.
Если уж мы склонны причинять боль нашим близким, нужно набраться смелости хотя бы для того, чтобы признать свои ошибки. Признать… а затем исправить.
Но второе без первого невозможно.
Когда Полина тихо открыла входную дверь и, не снимая обувь, прошла в комнату, мама все еще сидела там, за столом. Она плакала.
Полина присела у кресла и тронула ее за руку:
– Мама, прости меня. Я… я не хотела. Не сердись, пожалуйста. Я тебя очень люблю.
***
После примирения Полина почувствовала себя гораздо лучше. Она даже не без удовольствия – редкое дело! – откликнулась на просьбу помочь в уборке квартиры. Девушке хотелось как-нибудь загладить то плохое впечатление, которое оставила ссора после завтрака. Да и, кроме того, они с мамой теперь так нечасто находили общий язык, что взаимное согласие казалось настоящим праздником.
Затем Полина все-таки отправилась погулять: в квартире жара стала, с ее точки зрения, невыносимой. Солнце явно собралось запечь жильцов, словно утку в духовке. Мама, впрочем, сказала, что чувствует себя уставшей после рабочей недели, и устроилась на диванчике перед телевизором. Духота пугала ее меньше, чем необходимость куда-нибудь идти.
Перед выходом девушка захватила свою тетрадку – в голове уже начинали рождаться новые строки, требуя перенести их на бумагу. Удивительно, подумала Полина мельком, как меняется настроение!
Во дворе было еще хуже, чем в квартире. Два часа пополудни, самое пекло. "И как можно жить в районе экватора?" – пришло девушке в голову. Она как-то слышала, будто в первобытных лесах поблизости Амазонки сочетание зноя, высокой влажности и отсутствия даже малейшего ветерка создает невероятно тяжелые для человека условия. "Намного тяжелее, чем здесь? – полюбопытствовала мысленно Полина. – Это невозможно представить".
