– Юниперус коммунис, – пояснила я генералу.
– Что? – Тэнгиз удивленно переводил взгляд с меня на ягоды.
– Это на латыне. Эти ягоды называются юниперус коммунис.
По-нашему это звучит можжевельник, но я не стала вдаваться в подробности.
Генерал вскинул брови, не зная, что ответить.
– Они могут быть ядовиты при больших дозах, – ляпнула я.
Знаете, я имею кое-какое образование. Я училась на ландшафтного дизайнера, и немного знаю о растениях. Но в обычной жизни мне это не пригодилось, потому что я не смогла найти работу по специальности.
Тэнгиз остановился. Его глаза блеснули. Я подумала, что его лицо – беспокойное, нервное и всегда живо изображающее эмоции и правда выдает в нем легкую степень безумия. Или не легкую. Этого я еще не знала.
– Мату, – сказал Тэнгиз, – отец… господин канцлер говорил мне, что ты ученый. Ты разбираешься в травах и даже знаешь их латинские названия. А ты молодец! – при этом он хлопнул меня по плечу.
Я скривилась от боли. Как же эти мужики любят так сильно хлопать. Натянув улыбку, я сорвала пару ягод.
– Так ты, должно быть, знаешь много ядовитых растений? – продолжил Тэнгиз.
– Конечно. Белладонна, белена, шалфей, рута.
Я произнесла эти названия также на латыне.
– Как ты сказал бел-ла-до-на, – по слогам повторил Тэнгиз, – как она выглядит?
– Как красивая женщина, – съязвила я.
Белла Донна на латинском означало красивая женщина. Название такое дали этой траве из-за галлюцинаций, которое оно вызывало.
Тэнгиз скорее всего не понял моего сарказма.
– Похоже на эти ягоды, – я продемонстрировала генералу ладонь с темными ягодами, – человек умирает через 10-20 минут.
– Кстати, а генерал Баян или Таян говорили тебе что-нибудь?
– Что-нибудь это что, господин генерал?
Тэнгиз недовольно посмотрел на меня. Может, я переборщила с дерзостью?
– Особые указания, – пояснил он.
–Нет.
Мысленно я выдохнула. Вот как. Тэнгиз подозревает этих двоих в измене канцлеру. Что ж, он прав, но я не собираюсь их выдать.
– Вечером у императора званный ужин, – сказал Тэнгиз, – ты мне будешь нужен. Подойдешь ко мне. Бел-ла до-на… – пробурчал он.
Я кивнула, поклонилась, и мы расстались. На душе было неспокойно.
Званный ужин в императорском дворце.
Император принимал канцлера, его сыновей, некоторых важных чиновников и наместников, монгольских князей и иностранных гостей. Сам Тогон-Тэмур-Темур восседал на золотом возвышении на троне и там отдельно от остальных вкушал изысканные яства и охлаждался ароматными напитками. Внизу на полу в два ряда выстроились маленькие столики для каждого гостя. Евнухи сновали из главной залы в кухню и коридор, разнося угощения. В нишах за колоннами прятались музыканты, издающие затейливое бренчание.
Я входила в число младших евнухов, подающих блюда. Как и было условлено я улучила время, чтобы оказаться рядом с семьей канцлера. Сам Эль-Тимур мне ничего не сказал. Зато Тэнгиз, когда я наклонилась к его столику, чтобы налить чай, громко проговорил:
– Мату, возьми этот чайник с нашего стола и передай его господину Таяну.
Я удивленно посмотрела на него. Далахай указал мне на фарфоровый дымящийся чайник.
– Что это? – спросила я.
– Ты что оглох, придурок, – вспылил Тэнгиз, – господин канцлер хочет оказать честь генералу Таяну, отнеси ему чай с нашего стола. И поживее.
– Хорошо – хорошо, господин генерал, – я взяла поднос с чайником.
Я бросила взгляд вперед. Напротив через ковровую дорожку восседали Таян и Баян. Сейчас они не обращали на нас внимание, занятые беседой с каким-то вельможей.
