– До свидания, до сви-да-ни-я-а-аа… а-а-а, – донеслось до нас, и мы молча замахали ей в ответ. Быстро тая в дорожной дымке, скорый поезд уходил на Кавказ.
Едва он скрылся, как на всех нас навалилась усталость. Мы распрощались тут же, на платформе, и поспешили по своим делам. Подождав пока все разойдутся, я присел в вокзальном кафе и взял большую кружку холодного пива. Было жарко.
Глава 10
– Как ты эту гадость пьёшь, а? Это ж яд! У тебя ж язва!
Я сидел в офисе, похмельный и агрессивный, и пил из пивной кружки холодную кока-колу. Напротив меня сидел помятый Вадим, и точно из такой же кружки пил воду, в которой он только что растворил три таблетки аспирина. Было около 9 утра. Понедельник.
– Ага, как же, яд… А аспирин значит хлебать пиздец как полезно!
– А мне может, доктор прописал, – стал на ходу сочинять Вадим. – Полезно это, если понемногу. Кровь разжижает…
– Мозг он разжижает, а не кровь, – злился я. – А что бухать вредно, тебе твой доктор не говорил?
– Не-е-ет, – довольно тянул Вадим. – У меня хороший доктор. Добрый! Не то, что ты…
– Да я, – запел я привычную песню, – если хочешь знать, вообще не пью! Так, иногда…
– Слава богу, – порадовался за меня Вадим. – А то знаешь как с ними с алкашами-то трудно… Не приведи господь!
– Да уж!..
Мы оба горестно вздохнули и припали к своим кружкам. Работать категорически не хотелось.
– Ты ведь в курсе, – сказал Вадим потирая виски. – Сегодня перестановка. Мебель собирать будем.
У меня всё похолодело.
– Ты, блять, шутишь что ли?! Шутишь, да?! Ты так не надо, а то я, блять, окочурюсь от этого твоего юмора! Сегодня перестановка будет? Да?!
Вадим мрачно покачал головой – он не шутил.
– Я думал ты знаешь…
– Блять, пиздец! Какой кошмар!.. В понедельник – и такая хуетория!
– Да, полный каюк…
– Убей меня, Вадим, пожалуйста! – взмолился я. – Задуши! Растерзай! Раздави меня сейфом, умоляю!
– Извини…
Я уткнул лицо в ладони и завыл.
– Не плачь, сынку… – как мог утешал меня Вадим. – Вечером пива выпьем… Я угощаю.
– Я не доживу до вечера, – подвывал я. – Я, блять, сдохну на этих плантациях. Сдохну!
– Ничего-ничего, не впервой…
Я завыл громче.
Дело было в следующем. Примерно раз в квартал, а иногда и чаще, у нашего гениального директора, резвого седого пердуна Владимира Семёновича П***, начинала чесаться жопа… Он мыл и тёр её, расчесывал гребёнкой, брил и надевал на неё шляпу, но это не помогало. Жопа чесалась всё сильнее, и тогда он принимал этой своей трижды беспокойной жопой блестящее решение об очередной перестановке мебели в офисах. Зуд начинал стихать… Весть о перестановке всегда настигала сотрудников внезапно, словно лавина, не оставляя никакой надежды на спасение. Все мужчины призывного возраста должны были в обязательном порядке участвовать в этом до коликов всем надоевшем спектакле и заново перетаскивать из одного офиса в другой тяжеленные шкафы, сейфы и тумбы. Наши девушки вынимали и переносили документацию, которая при этом частично терялась и обязательно чудовищно путалась, дополняя этим вселенский хаос. Это был каторжный и совершенно бесполезный труд. Только на первом этаже у нас было семь больших комнат с мебелью, не считая кресел и столов в холе и на рецепшн. А ещё у нас был второй этаж, но об этом кошмаре вообще лучше было не вспоминать… Там, правда, перестановка производилась реже, примерно раз в год-полтора, но если эти две перестановки совпадали в одну «двухэтажную», тогда всё действие больше походило на еврейский погром, нежели на улучшение планировки рабочих мест. Не хватало только дыма, крови и бездействующих казачьих разъездов на прилегающих улицах…
