– Tiens[17]! Настоящий английский милорд.
– Шотландский, мой дорогой друг, – это большая разница. – Лорд поднял стакан, приветствуя графа. – Очаровательно. А эта юная леди – ваша дочь. Сходство несомненно…
– Сантэн, – вмешалась Анна, – отведи свою лошадь в конюшню и займись ей.
Сантэн, не обращая на нее внимания, улыбнулась Эндрю. Это отвлекло его от болтовни, и он уставился на девушку: улыбка совершенно преобразила ее. Казалось, она брезжила сквозь кожу, как свет сквозь алебастр, высвечивала зубы и блестела в глазах, точно солнечный луч в хрустальном сосуде с темным медом.
– Мне кажется, я должен осмотреть нашего пациента.
Молодой армейский врач разрушил очарование и сделал шаг вперед, собираясь снять с Майкла повязку. Анна поняла если не его слова, то движение и решительно преградила дорогу своим массивным телом.
– Скажите ему, если он тронет мою работу, я сломаю ему руку.
– Боюсь, ваши услуги не понадобятся, – перевел Майкл врачу.
– Выпейте коньяку, – утешил его Эндрю. – Недурной коньяк, совсем недурной.
– Вы землевладелец, милорд? – спросил граф как бы невзначай.
– Bien sыr[18]. – Эндрю сделал широкий жест, обозначая тысячи акров и в то же время искусно поднося стакан туда, где граф мог его наполнить. Граф наполнил, и Эндрю повторил: – Конечно! Родовое поместье, понимаете?
– Ага. – Единственный глаз графа блеснул, когда он посмотрел на дочь. – Ваша покойная супруга оставила вам четверых детей?
Он не очень хорошо понял предыдущий разговор.
– Ни жены, ни детей. – Эндрю показал на Майкла. – Мой веселый друг любит шутить. Очень скверные английские шутки.
– Ха! Английские шутки!
Граф захохотал и похлопал бы Майкла по плечу, если бы Сантэн не бросилась вперед и не помешала.
– Папа, осторожней! Он ранен!
– Все остаются на ужин, – объявил граф. – Вы убедитесь, милорд, что моя дочь – одна из лучших поварих в провинции.
– С некоторой помощью, – с неприязнью пробормотала Анна.
– Мне, пожалуй, пора возвращаться, – почтительно сказал молодой врач. – Я чувствую, что здесь не нужен.
– Нас пригласили на ужин, – ответил ему Эндрю. – Выпейте коньяку.
– Не возражаете, если я вам налью?
Врач подчинился без сопротивления.
Граф провозгласил:
– Необходимо спуститься в погреб.
– Папа… – начала Сантэн.
– У нас гости!
Граф показал ей пустую коньячную бутылку, и она беспомощно пожала плечами.
– Милорд, не поможете ли мне выбрать подходящий подкрепляющий напиток?
– Для меня это большая честь, мсье граф.
Сантэн следила за этой парой, рука об руку спускавшейся по лестнице, и в глазах ее было задумчивое выражение.
– Он drфle[19], ваш друг, но искренне предан вам. Видите, как он бросился вам на помощь? А как очаровал папу?
Майкла самого удивила сила неприязни, которую он в этот момент испытал к Эндрю.
– Он учуял запах коньяка, – ответил он. – Это единственная причина, из-за которой он прибыл.
– Как его четверо детей? – спросила Анна. – И их матушка?
Она, как и граф, с трудом понимала разговор.
– Четыре матери, – объяснил Майкл. – Четверо детей, но все от разных матерей.
– Да он многоженец!
Анна надулась и покраснела от такого неприличия.
– Нет, нет, – заверил Майкл. – Вы ведь сами слышали, он это отрицает. Он человек чести и так не поступил бы. Он не женат ни на одной из этих женщин.
Майкл не испытывал угрызений совести: ему нужен был союзник в семье. В этот миг из погреба появилась счастливая пара, нагруженная черными бутылками.
