Сотрудники ФБР привычно посчитали его за московитянского лазутчика. Этот человек не значился ни в одном регистрационном банке. Его просто не существовало – так же как и десантника, павшего в доме Динозавра.
Лазутчик молчал и не реагировал ни на какие вопросы. Тогда за него взялись с использованием гипноснимателей и правдоискателей. И специалисты обнаружили очень сложную систему психологических блокировок. Ее почти удалось преодолеть. Наконец, допрашиваемому смогли задать несколько вопросов.
– Как тебя зовут?
– Несущий Молнию.
– Ты из Московии?
– Нет.
– Откуда?
– Орден Копья!
Эти слова были последними. Вступила в силу не выявленная глубокая блокировка. Были нейтрализованы рефлексы, отвечающие за дыхание, и агент погиб.
– Он слизал из информбанков в числе прочей информацию по проявлениям полтергейстов, – произнес Динозавр.
– Так точно, сэр! – улыбнулась Пенелопа. – Теперь полюбуйся на это.
Следующая распечатка легла в ее руку. У Динозавра полезли глаза на лоб.
– Нападение на космический госпиталь. Это же объект Галактического Комитета Общей Безопасности!
– Да. И там тоже было несколько «фокусников».
– Неизвестные штурмовики «Торнадо». Это серьезно. Такие машины могут позволить себе немногие.
– В тот-то и соль…
Динозавр внимательно ознакомился со всеми случаями похищений носителей полтергейста последних месяцев.
– В четверти случаев загадочные противники успевали на место происшествия раньше, чем спецслужбы, полиция и служба спасения Аризоны вместе взятые, – задумчиво произнес Динозавр.
– Какой вывод напрашивается? – спросила Пенелопа.
– Они могут определять место будущего кризиса. Но как? И вообще – такое возможно?
– Значит, возможно. Они знают, где разгорится полтергейст. Полицейский глайдер только еще получает приказ на вылет к месту происшествия, а эти задницы уже там и берут за задницу тех ублюдков, – выдала Пенелопа. – Что нам это дает?
– Нужно успеть к месту очередного бедствия раньше их. Нам нужны они. Живые. Только как узнать заранее о том, где произойдет очередной полтергейст?
– Пока еще не знаю, – честно призналась Пенелопа. – Но у меня имеются кое-какие соображения и на этот счет…
***
– Попробуем испытать действие приорской «раковины» на самом молодом нашем пациенте, – сказал Сомов, сидевший в кресле. – Курсант Военно-космической академии восемнадцатилетний Павел Серебряков.
– Я должен принять участие! – потребовал разведчик.
– Тогда влезай в СВЗ.
– А ты? – спросил Филатов.
– Как ты представляешь работу с «раковиной» в скафандре высокой защиты?
Филатов пожал плечами. Послушно подошел к стене командного пункта. И влез в раскрывшийся лепестком СВЗ «Муромец», похожий на закованного в латы гоблина из старых английских сказок.
– Пошли, – кивнул Сомов.
Капсула местного сообщения отделилась от основного модуля госпиталя и направилась к висящей отдельно в космосе и не соединенной ни с чем зеленой «елочной игрушке» – блоку одиннадцать.
– Стыковка завершена, – сообщил комп. Друзья прошли по коридору к боксу. Остановились перед ним. Сомов нервно провел рукой по лицу и приказал:
– Комп, открыть!
– Особо опасный блок. Подтверждение, – привычно потребовал комп.
– Подтверждаю.
Они прошли куб со стороной в восемь метров. Пластиковая мебель из пенорезины, о которую невозможно ушибиться, составляла всю обстановку. Сложнейшая аппаратура не была видна, но при необходимости могла словно по волшебству возникнуть из пола, стен и потолка. Тяжесть здесь была семьдесят процентов земной – наиболее благоприятная для излечения любой болезни.
