Господин Насгулл поселил нас в своём комплексе, в отдельном домике, где было всё необходимое: удобства, кухня, две спальни - я никогда не жила в таких роскошных условиях, даже когда гостила с матушкой у более обеспеченных родственников. Признаюсь, богатая обстановка удивила меня: выходит, хозяин очень ценит своего белого слугу, раз держит так близко и с такими почестями.
Муж приказал мне называть его Петером, почти совсем не разговаривал со мной, а нашу первую брачную ночь просто проигнорировал - ушёл спать в другую комнату. Утром я встретила его на кухне - он очень удивился, что я встала раньше него - и уведомила о возможных последствиях его поступка.
- Я... обязан с тобой спать? - переспросил он с забавным акцентом.
Я кивнула. Супружеский долг есть супружеский долг... Конечно, может быть, господин Насгулл устроил наш брак для одной только видимости (одному Господу известно, что бывает на уме у этих мужчин), но если нет, я вполне могла навлечь беду на свою голову, как моя прежняя подруга Шахия, простынь которой после первой брачной ночи оказалась девственно белой. Точнее, наоборот, недевственно...
Я как могла объяснила это мужу Петеру, ужасно смущаясь и с трудом подбирая слова. Он нахмурился, задумался, а потом пошёл в нашу спальню и окропил простынь собственной кровью... из пальца.
- Вы не станете спать со мной... никогда? - с недоверием и внезапным расстройством спросила я его.
Конечно, я знала, что не очень-то привлекательна, но наивно предполагала, будто это не так уж важно в темноте супружеской спальни. Теперь же выходило, что я выгляжу слишком дурно, отталкивающе. Мой новобрачный муж не желает делить со мною постель. Это буквально убило меня.
Я целый день, пока он был на работе, думала об этом, переживала, но в конце концов решила, что просто так не сдамся, не опущу руки. Я приготовила питательный, вкусный обед и, так как Петер не пришёл на него с работы, съела почти всё сама: мне надо поправляться, а то ему меня, поди, граблями придётся в постели искать... Недоеденное снесла на скотный двор хозяина и на ужин приготовила всё свежее. Европейские блюда, которые, по моему разумению, должен был любить муж. Крем-суп из грибов, ризотто с говядиной и овощами, греческий салат, белый соус из йогурта с зеленью, штрудель с яблоком. Придя поздно вечером и увидев всё это, Петер скривился, посмотрел на меня неодобрительно:
- Зачем столько?
- Вам не нравится? Не угодила?
- Нет, Надия, это всё очень хорошо и вкусно, ты молодец, но зачем тратить столько сил и времени? Я... дома-то не бываю... и мне не съесть столько, даже если по ложке всё попробовать.
Я поникла, поняв, что он меня обманывает. Ему не понравилось или он вообще не хочет есть ничего приготовленного мной. Я убирала нетронутую еду со стола, глотая слёзы.
Ночь муж так же, как и вчера, провёл в другой спальне. Это было просто ужасно. Я-то думала, что не может быть ничего хуже, чем оказаться в одной постели с абсолютно незнакомым, чужим человеком, а теперь вдруг поняла: оказаться там одной, отвергнутой, словно бракованная вещь, намного тяжелее. Хотя, конечно, откуда мне это было знать? Я ведь не пробовала первое, зато сполна вкусила второе.
Всю следующую неделю этот сценарий повторялся в точности, кроме одного: я готовила единственное блюдо на ужин и его же ела на обед на следующий день - пару-тройку ложек, махнув рукой на свою тощую фигуру и благое намерение понравиться мужу. Петер приходил поздно вечером, тоже не ахти как ужинал, ложился спать отдельно, а рано утром сбегал на работу. Я занялась вышиванием, делала тщательную уборку в доме каждый день, хотя там некому было пачкать, и даже как-то со скуки сходила в господский дом спросить, не нужна ли там дополнительная пара рук для помощи по хозяйству. Зря я это сделала.
