На следующий день ко мне явился господин Насгулл собственной персоной, обошёл с неясной мне проверкой все помещения и удалился. А вечером с работы пораньше примчался мой муж - я даже не успела доготовить ему хашламу. Петер был зол и взвинчен, я его ещё таким не видела.
- Господин приходил сюда сегодня? - спросил он таким тоном, как будто я прячу наркотики или ворую детей на органы.
- Д-да.
- Что спрашивал?
- Ничего.
- А что делал?
- Зашёл во все комнаты и осмотрел.
Петер гневно топнул ногой.
- Послушай, Надия, - зашипел он, - я не могу спать с тобой, по причинам, которые с тобой не связаны. По моим внутренним причинам. Но никто не должен этого знать.
- Вы любите другую женщину? - вдруг пронзила меня догадка, а следом за ней в сердце воткнулась отравленная стрела ревности.
- Да. Люблю. Любил. Я не знаю, жива ли она, но не могу...
- Я понимаю... Никто больше не узнает. Я стану каждое утро переносить ваши вещи в свою спальню и перестилать постель в гостевой...
- Нет, так не пойдёт. Насгулл теперь станет следить за мной намного строже. Я буду спать в твоей комнате.
- Но вы же сказали...
- Я буду просто спать, понимаешь?
- А как ещё..? - я глупо захлопала глазами, а уже через секунду залилась краской стыда.
- Ты не знаешь... - потрясённо прошептал муж. - Это невероятно... Господи, что за безумие...
- Я знаю... - попыталась оправдаться я. - И ещё я знаю, что наш обман рано или поздно раскроют, потому что я не стану беременеть.
- Такое бывает, - отмахнулся Петер, - что женщина не может иметь детей.
Меня словно со всей силы ударили бревном в грудь, как при взятии крепости - тараном.
- Вы... хотите, чтобы все думали, будто я бесплодна? - у меня даже не хватило сил, чтобы произнести это в голос.
Муж скривился, как от зубной боли:
- Ох уж мне эти восточные традиции... У нас многие и не переживают из-за такого. А некоторые даже радуются. В Европе женщины вообще не думают о детях до тридцати.
Я согласно покачала головой:
- Я слышала об этом. Это так странно. В нашей стране, если женщина бесплодна, это такое горе для всей семьи... знаете, у нас редко разводятся, но отсутствие детей - уважительная причина для развода. И этой разведённой бесплодной женщине не видать личного счастья. Это ужасный позор.
- Но ведь это дикость! Она же не виновата!
Я пожала плечами:
- Может, и виновата. Господь не наказывает без причины.
Петер протяжно выдохнул и, похожий на сдувшийся шарик, понуро сел на стул.
- Что же мне делать? - спросил он печально. Вроде бы, не меня, но кого же ещё?
- Делайте то, что велит вам долг. А я подстроюсь.
Он вскинул голову и посмотрел на меня.
- Ты мудрая женщина, Надия. Давай ужинать.
Он стал спать со мной в одной постели, и это волновало очень сильно - так, что первые несколько дней я по полночи не могла уснуть. Потом привыкла и подскакивала, только если соприкасались наши ноги и руки под одеялом. Одеяла были отдельные, но всё равно иногда части нас встречались во сне. Меня будто током било от этих соприкосновений с горячим мужским телом, а потом я ещё долго дрожала, как в лихорадке, отчаянно гадая, что же это такое делают супруги в постели, когда "не просто спят". Но постепенно и это стало привычным.
Вообще, мы с Петером привыкали друг к другу. Я не докучала ему с разговорами, принимая участие лишь в беседах, которые он сам инициировал, а чтобы не чувствовать себя совсем одиноко, завела дружбу с одной из наложниц хозяина Ясмин - она часто гуляла в господском саду, и мы непринуждённо болтали, встречаясь там время от времени.
