Поскулив и потерев лапкой ушибленный нос или бочок, Макс направлялся, куда глаза глядят. И хозяева, наблюдая, как увлечённо и настойчиво это существо открывает для себя неизведанное, прямо-таки таяли от умиления.
-Господи! Как он мне напоминает тебя,– всплескивая руками, говорила Мама Наташе.– Ты была такой же непоседой. И кричала до посинения, пытаясь высвободиться из пелёнок.
-Кричала, это мягко сказано,– добавлял Папа.– Ты не пищала, ты орала так, что твои вопли были слышны за километр от дома. И люди, слышавшие этот протест, вероятно, думали, что младенца пытают.
-Но зато, когда ты добивалась своего, и тебя распелёнывали, то сразу успокаивалась. И принималась победоносно гулить и гордо дрыгать ножонками.
– Ну да, вы всё это выдумываете,– смеялась Наташа, счастливо узнавая о своих младенческих проделках. Она слышала об этом уже тысячу раз, и готова была слушать ещё и ещё.– Выдумываете, выдумываете! И совсем мы с Максиком в этом не схожи!
Пудеспашкой теперь в основном занималась она.
Мама с утра уходила в свою детскую поликлинику.
Папа садился за компьютер.
И Наташа кормила и обихаживала малыша, представляя себя мамой, а его несмышленым маменькиным сыночком.
Однако определение н е с м ы ш л ё н ы ш щенку не подходило. Наоборот, этот малый развивался не по дням, а по часам. И всегда был себе на уме.
Во-первых, он добился того, что загончик разобрали. Во-вторых, усвоил точное время кормёжки. И если хозяева нарушали режим, тут же беззастенчиво принимался скандалить. Он садился возле плошки и требовательно тявкал, напоминая, что пришло время его обеда или ужина.
Да и едоком он оказался отменным. Соска была отвергнута буквально с первого дня. А чайное блюдце, используемое поначалу, уже в конце недели заменили плошкой.
-Нет, вы только посмотрите, как он ест!– восторгалась Мама, подкладывая юному обжоре непременной добавки.– Как будто в первый и в последний раз. Ну, не жадничай, миленький, не торопись. Никто у тебя ничего не отнимет.
Однако увещевания на парнишку не действовали. И он продолжал глотать, трястись и пыхтеть так, словно действительно до этого никогда не ел.
А попробовал бы кто-то в этот важный момент протянуть хотя бы руку к его посудинке. Щенок тут же ощетинивался, взъерошивая шерстку. И скаля острые зубки, принимался рычать, как заправский зверюган, защищающий свою добычу. Но когда плошка пустела, и пузичко было набито, малыш снова становился
доверчивым и добрым, милостиво позволяя Маме вытереть себе мордочку и лапки, которыми то и дело ненароком забирался в еду.
И вот наступил День его Первой Прививки.
С утра Папа вывел из гаража свою «тойоту». А Мама приготовила два одноразовых шприца и стерильные иголки для уколов.
-В ветлечебнице много больных животных и мы можем подхватить любую инфекцию. Поэтому пусть нас прививают нашим инструментом. И ветеринару удобнее, и нам спокойнее.
Долгое время Макса держали в квартире, не выводя на улицу. Однако он уже имел представление о том, что творится за стенами дома. По нескольку раз в день Наташа, возвращаясь с коротких прогулок, выносила его на лоджию, и с её рук щенок озирал окрестности.
