– Ты можешь сделать со мной всё, что хочешь, но если продолжишь ходить туда, погибнешь сам. И погубишь всех, кого любишь, и кто любит тебя.
Роберт подошёл вплотную к человеку, преследующему его. Тот был выше ростом. Возможно, поэтому драки не состоялось. Роберт раздражённо пригрозил тому пальцем и отчаянно проскрежетал сквозь зубы:
– Ты. Ты не знаешь всех обстоятельств. Я хожу туда не по своей воле. Мне нужны деньги. И там есть тот, кто сможет мне их дать. В отличие от тебя, с твоими глупыми проповедями. На что ты годен, ты, бродяга? Ты дашь мне денег?
– Я знаю то, что поможет тебе получить много денег. Твой талант. Ты же художник, Роберт. За этот талант Гризелла полюбила тебя. И узнав, что ты беден, она тебя не разлюбит.
– Нет! Замолчи! В следующий раз я пойду с револьвером. И я клянусь, что всажу тебе все пули в грудь, пусть меня сразу же схватят констебли. Я никогда, больше никогда не возьму в руки кисть. Снайкс – вот мой бог. Снайкс даст мне всё. Всё, что я попрошу у него. Ради своего счастья. Ради счастья своей невесты, своей матери, своей сестры и её семьи. Уходи! Прочь! Больше никогда не показывайся мне на глаза!
Роберт Бинс, бывший художник, тут же развернулся на каблуках и зашагал прочь от таинственного бродяги. Тот долго смотрел ему вслед. Затем медленно произнёс:
– Он уже пропащий. Очередная загубленная очернённая душа. Уже шестой. И все – как один. Делаются безумными, продаются Снайксу. Он выбирает самородки, самых сильных, искренних, любящих, талантливых. Делает их рабами, губит их. И ни один довод разума и логики не способен заставить повернуть их вспять. Я сам брошу ему вызов. Он ещё не знает меня, но узнает.
Молодой человек, имени которого пока так никто и не произнёс, бодрой решительной походкой направился в ту сторону, куда так стремился бедный Роберт. Через несколько мгновений он очутился перед чёрным зданием, на фасаде которого виднелась чёрная вывеска:
ИГОРНЫЙ ДОМ СНАЙКСА
Он хотел войти внутрь, но тут же с крыши здания на него сверху напала стая воронов. Несмотря на дождь, хищные птицы с остервенелым клёкотом и карканьем пытались порвать его одежду, выклевать глаза. Молодой человек закрылся от них руками, они безжалостно трепали его сюртук. Но в следующий миг его губы что-то прошептали, и из ладоней вырвались снопы зелёного пламенеющего огня. Огонь цвета пылающих диких трав поджёг нескольких воронов, остальные недовольно и испуганно устремились вверх.
– Соглядатаи, – проговорил молодой маг, задрав высоко голову. – Теперь ты знаешь обо мне, Снайкс.
Это был 1849-й год.
Разбудил нас ярый стук в дверь. Потом в окно.
– Террисон! Террисон, отопри, это Фолкан!
Я приподнялась с кровати и посмотрела на часы. Почти 9 утра. Ровно в 9 должен был прозвонить будильник, мы условились с ребятами, что встанем в это время, чтобы уже в 10 выйти кататься на лыжах. Эллен протирала глаза:
– Ух! Кто это, тот самый сторож? Почему он так громко к нам стучит, разве мы что-нибудь вчера успели натворить? – сонным голосом спросила кузина.
– Это вряд ли. Он мог вчера увидеть, что у нас горит свет, вот и пришёл с утра пораньше посмотреть, кто здесь. Надо было всё-таки зайти к нему вчера вечером, чтобы снять с себя ненужные подозрения и избежать недоразумений. Но, ручаюсь, если б мы к нему зашли – не вышли бы до самой полуночи, Фолкан страшный болтун, – объяснял Ром, поспешно надевая на ноги сапоги.
