***
Громкий смех и неразборчивые слова доносились из-за закрытой двери новой комнаты Коула. Он лежал на довольно-таки мягкой кровати и не мог заснуть, переваривая всё случившееся за сегодняшний день. Мысли крутились в голове роем пчёл, перекрикивая одна другую. Осознание того, что ему придётся участвовать в боях, камнем придавило грудь, а в животе от страха начали сворачиваться все внутренности. Глаза жгло от подступающих слёз, хотелось прямо сейчас сорваться и убежать – и плевать, если кто-то его поймает и убьёт, это было бы лучшим исходом того, что ждёт его там, на арене. Стоило мысленно воспроизвести всё то, что он видел во время боя, как сразу же к горлу подступала тошнота; желание драться за свою жизнь перебарывал страх вообще выйти туда.
Повернув голову, Коул увидел сидевшего на кровати Лиама. Тот уже несколько часов не двигался и пялился в одну точку в районе окна. Было трудно сказать, боится ли этот парень чего-то, потому что лицо его не выражало никаких эмоций, словно он был далеко отсюда. Волна нового смеха и женского визга заставила мальчишек с недоверием посмотреть на дверь. Любопытство и неверие в происходящее подтолкнули Коула сесть на постели. Переведя взгляд на окно, он заметил, что луна, еле пробивающаяся через плотный туман и облака, висит высоко, а это значило, что уже поздняя ночь. Сколько гости Кристофера намерены ещё гулять – никто не знал.
Коул поднялся и, не спеша, добрался до открытого окна. Запрыгнув на подоконник, он посмотрел на улицу – отсюда открывался хороший вид на город, и были видны все постройки. Как оказалось, он и Лиам теперь будут жить в одной комнате в том самом здании у ворот, на пятом этаже. Этот этаж считался исключительно территорией Кристофера, и никто, кроме него и слуг, не мог находиться здесь. С момента их появления в комнате Лиам не произнёс ни слова, даже не смотрел в сторону своего нового соседа. Да и сам Коул не хотел заводить с ним диалог – он прекрасно знал, что тот начнёт искать повод для ссоры.
Немного выглянув, Коул заметил небольшую группу людей прямо под своим окном. Все были мужчинами, они галдели, смеялись, а стоило им заметить идущих к ним девушек, как крики и свист стали ещё громче. Шепард с удивлением рассматривал кучку молодых девушек и нахмурился, когда обратил внимание на их откровенную одежду и то, как они себя вели. Несколько из них со смехом и визгом повисли на шеях мужчин, пока те с восторгом лапали их и заводили в помещение.
– Это местные шлюхи, – подал голос Лиам, чем напугал Коула до усрачки. Тот вздрогнул всем телом и чуть было не полетел головой вниз с пятого этажа. – Думаю, не надо объяснять, что с ними делают? – поинтересовался Лиам, никак не прокомментировав испуг Коула.
– Не надо, – ответил Шепард и спрыгнул с подоконника.
– Когда приезжает Дэймон, Кристофер всегда устраивает такие вечеринки, которые гудят по несколько дней, – продолжил Лиам, словно забыв, что перед ним его враг.
– И часто этот Дэймон приезжает?
Лиам поднял на него взгляд и кивнул.
– Не знаешь, откуда он?
– И зачем тебе это? Что тебе это даст? – нахмурился Лиам.
– Кажется, я уже слышал это имя…
– Интересно, где? Если ты сам говорил, что вырос на улице, – перебил его Лиам. За весь вечер он впервые спустился с кровати и встал, тогда как Шепард, наоборот, подошел к постели и залез на нее.
– Не жил я на улице, – с какой-то отстраненностью произнес Коул. Сейчас ему почему-то было все равно, узнает ли кто-то, что он сын лидера Риверфорда. Все равно даже если поймут, то назло отцу не отпустят его, заставят всю жизнь прислуживать. Если, конечно, арена не убьет раньше.
