Жулик едва сдерживался от того, чтобы не
вырвать у меня из рук изгаженные документы.
Я подняла на него глаза, полные слёз.
Он сжал губы и был готов выругаться.
Но решил, что со мной ещё можно иметь дело, поэтому судорожно закатил
глаза, и проглотил обиду.
- Пожалуй, вы правы! Я был слишком резок с вами, приношу свои
искренние извинения. Я был неправ в
своём желании надавить на вас для подписи передачи прав. Я оставлю вас наедине со своим мыслями. Полагаю, что вы примете правильное
решение. Убеждён, что ваш дражайший
супруг беспокоится о вашей судьбе, ведь общеизвестно, насколько нежно он
относится к вам.
Я ответ на это я благодарно закивала,
сдерживая потоки слёз, ибо не пристало женщине благородного сословия столь явно
выказывать свои эмоции. В носу сильно
засвербело, и я шумно высморкалась в подол сорочки. Стряпчий изволил откланяться, а вместо него
появился соратник Хрипатого со словами: «Борода модному! Ты смотри, подруга, мы думали, что расчешет
тебя доктор…». Я молча закрыла глаза, и всем своим видом обещала немедленно
скончаться. Разбойник кинул мне драный
ватник, сообщив, что это мне «для сугреву».
После чего гордо удалился, а его заменила давешняя пожилая нимфа,
украшенная лиловым фингалом под глазом.
«Мой разбушевавси давече» - равнодушно поведала она, заметив мой
интерес, споро выставляя на моё ложе обед.
Наконец, я смогла остаться одна, шустро
закуталась в предложенное мне тряпьё, и вытерла глаза. Слегка приподняв рукав сорочки, просто
ужаснулась тому, как сильно умудрилась себя ущипнуть! Думаете, легко ли мне было выдавливать из себя
слёзы и рыдания? Чуть не посинела, пока
доказывала этому «оленю», что я «благородная леди». Ведь время – пока самое ценное из того, что у
меня было. Время мне было необходимо для
того, чтобы изыскать способ покинуть это негостеприимное место. Даже несмотря на то, что мне здесь предлагали
огромную сумму – «целых двадцать процентов от моего ежегодного дохода».
Я ухмыльнулась, смотря в окно. Скорее всего, мне придётся отказаться от этого
более чем щедрого предложения. О том,
что сейчас чувствует мой супруг, и чем занимается, я старалась не задумываться,
иначе на глаза накатывались вполне реальные слёзы.
От заколоченного окна изрядно дуло, но я не
уходила, пытаясь рассмотреть в дырочку всё, доступное моему взгляду –
внутренний двор, какие-то сараюшки, и кусочек леса вдалеке. В целом у меня сложилось впечатление об этом
месте, как о заброшенной штольне, или каменоломне… в любом случае, рядом со
своим домом в столице подобного пейзажа я не припомню. Но далеко от города меня вывезти тоже бы не
успели, так что… шансы покинуть эту юдоль скорби у меня были. Нужно просто лишь понять, каким образом я
смогла бы провернуть это дело с положительным исходом. В пейзаже за окном изменений не было. Даже та милая дама, которая приносила мне
обед, более не попадала в моё поле зрения.
Я замёрзла окончательно, и уже собиралась
покинуть свой наблюдательный пост, когда заметила гвоздик. Хороший такой гвоздик! Он торчал среди заколоченный досок маленьким
ржавым пеньком, и прямо намекал мне на то, что его следует немедленно
вытащить. Как с помощью ржавого гвоздя я
могла бы покинуть это место, я почему-то не подумала. Зато подкралась на своих шаркающих чунях к
двери и припала к ней ухом. Вроде бы
никого! Ну что ж, будем считать, что все
возможные предосторожности мною были соблюдены, и я принялась за расшатывание
заветного пенька.
