То, что я не гнушаюсь общаться с простыми людьми, существенно повысило рейтинг моей популярности. И прибавило работы. Ко мне стало обращаться гораздо больше клиентов, чем к господину Дорну.
Пастухи не только покупали у меня целебные зелья (варить их теперь приходилось в промышленных масштабах), но и просили заколдовать им хлев, чтобы из него не выбрались особо бодливые козлики (видела я этих чудовищ – мохнатые, с огромными рогами и раза в полтора крупнее обычных козлов), зачаровать от пожаров дома, и поставить во дворах сигналки от воров – осенью и зимой в деревню приходили перекупщики шерсти, которые зачастую выглядели подозрительно.
Вместе с количеством работы росли и мои доходы. Четкого прейскуранта на мои услуги не было, да он, по сути, и не требовался. Платили мне щедро, хотя и по мере своих возможностей. Когда же выяснилось, что госпожа чародейка с большим удовольствием берет за свои труды продукты, в моем стареньком холодильнике больше не переводились деревенские вкусности – молоко, яйца, домашний сыр и масло, зелень и овощи.
Поначалу плату за приемы я оставлять себе не планировала. После своей первой рабочей пятницы я честно попыталась отдать вырученные деньги мастеру, но тот от них отмахнулся.
– Ты их заработала, – сказал он мне. – Значит, они твои.
Наши отношения с господином Дорном отличались особой стабильностью. Мы встречались дважды в неделю, а в остальное время делали вид, что меня не существует. Вернее, это я делала вид, а чародей, похоже, действительно обо мне забывал.
За весь первый год своей практики я ни разу не нарушила границ его территории. Хотя там явно происходило что-то интересное. Из лаборатории мастера постоянно доносились то шум, то грохот, то самые невероятные запахи. А через расположенный в подвале дома портал время от времени прибывали гости.
Я много раз слышала смех и незнакомые мужские голоса, раздающиеся с половины мастера. Было очень любопытно взглянуть на посетителей господина Дорна, но приходилось пересиливать любопытство. У чародея не возникало желания сообщать своим гостям, что кроме него в доме живет кто-то еще, а мне самой обнаруживать свое присутствие было неловко. Да и боязно. Вдруг мастер посчитает это поводом досрочно прекратить мою стажировку?
Поначалу он будто бы и правда этого желал. Если наши занятия в библиотеке проходили тихо и плодотворно, то в тренажерном зале творился сущий кошмар. Колдун с мстительным удовольствием так гонял меня по снарядам, что через два часа я добиралась до своих комнат едва ли не ползком. Впрочем, это оказались только цветочки. Самое веселье началось, когда научный руководитель вздумал провести для меня ускоренный курс фехтования и боевой магии. В университете мы проходили азы этих дисциплин, и кое-чему я обучена была, однако мастеру это показалось недостаточным.
Я поначалу попыталась ему возразить, но господин Дорн напомнил: если мне что-то не нравится, я могу в любой момент отправиться домой. Я заткнулась и принялась заново учиться выдерживать и отражать удары пульсарами и холодным магическим оружием.
Кто бы мог подумать, что совсем скоро я вспомню эти изнуряющие занятия добрым словом…
***
О том, что в размеренной деревенской жизни могут случаться неординарные события, я узнала в середине осени.
Очередной пятничный прием был в самом разгаре, когда в мой кабинетик вошла тетушка Хадиза – деревенская кружевница. К этому времени я успела перезнакомиться со всеми жителями Дорфа, и находилась в курсе бытовых дел каждой деревенской семьи.
