– Да пошел ты на хрен, козел вонючий, – размахивая синими от шрамов руками, закричала Любка. – Возомнил из себя супермена.
Степан лишь ускорил шаг и даже не оглянулся. Постояв в коридоре еще некоторое время, Любка вернулась в палату. Анна видела, что у женщины по щекам катились слезы обиды. «Чего же ты, глупая плачешь? – подумала девушка. – Не зря говорят в народе, что на чужом несчастье своего счастья не построишь». Она вышла из больницы, села на автобус и поехала домой, где с нетерпением ждали друзья детства Тарас и Валентин.
Все последующие дни в семье Ольги был мир и покой. Степан сильно изменил свое отношение к жене и детям. Он даже стал выносить мусорное ведро.
Однажды вечером, когда вся семья ужинала, в дверь квартиры позвонили. Ольга поспешила открыть. На пороге с дорожной сумкой стояла Любка. Не говоря ни слова, он оттолкнула хозяйку и прошла вглубь квартиры.
– Здравствуй, Степа, – сказала она сидевшему на кухне хозяину квартиры.
– Привет, Любаша, – поперхнувшись едой, дрожащим голосом ответил Степан.
– Ну что, подруга, – присаживаясь к столу, ехидно улыбнулась Любка Ольге, – может, угостишь ужином?
Хозяйка взяла тарелку, положила в нее несколько больших фаршированных мясом и овощами перчиков и поставила перед Любкой.
– Пожалуйста. Мне не жалко попотчевать тунеядствующую женщину.
– Почему же тунеядствующую? Я все это время тружусь на благо Советского Союза.
– Ты лучше на себя трудись, а Советский Союз как-нибудь обойдется без твоей заботы.
Любка с жадностью опорожнила тарелку, стала большими глотками пить сливовый компот. Допив, достала из стакана ложечкой сливу, заискивающе посмотрела на Ольгу.
– Вкусная слива, – облизывая ложечку, заискивающе сказала Любка. – Если не секрет, почем ты ее на рынке покупала?
– Меня сливами угостила соседка по лестничной площадке. У нее своя дача.
Вдруг Валька, который сидел за столом рядом с Тарасом, подскочил, словно ужаленный и, показывая рукой на Любку, сказал:
– Это вас облил кислотой мужчина, которого вы заразили сифилисом.
– А тебе, прыщ, не все ли равно, кто это сделал? – посмотрев на парня прищуренным взглядом, парировала женщина.
– Не все равно. Вы, заразная женщина, пришли в дом, где живут нормальные люди и, не скрывая своей заразы, садитесь за стол.
– Откуда ты, хрен прыщавый, взял, что я больна сифилисом?
– Об этом говорят все бабки возле подъезда дома.
– На, смотри, – закатала по локоть рукав Любка. – Пусть тебе повылазит. Это у меня ожог, а не зараза. И не советую тебе болтать подобные глупости. А то возьму и намылю твою прыщавую рожу.
– Перестань обижать мальчика, – заступилась за парня Ольга. – Он всего лишь повторил то, что говорят о тебе люди.
– А ты чего молчишь? – метнула Любка на Степана гневный взгляд.
– Я не врач, – побледнев, ответил Степан, – в ваших женских болезнях не разбираюсь.
– Вот что, тетя Люба, – подал голос до этого молчавший Тарас, – поужинали, пора и честь знать.
– Мне некуда идти. У меня нет жилья, нет денег. К тому же мне сильно нездоровится.
– А мы не благотворительное общество, чтобы принимать всех наглых и заразных женщин.
– Ты бы, Степан, надел намордник на своего сына, – крикнула Любка, вскакивая из-за стола. – А то он прет напропалую.
– Никто на меня намордник надевать не будет. Отец в этом доме мне не указ. Здесь есть только одна хозяйка, моя мама, которую вы должны называть Ольга Михайловна. Поэтому, повторяю еще раз, забирайте свою сумку и не забудьте закрыть за собой входную дверь. – Тарас вскочил из-за стола и закричал. – Последний раз повторяю, тварь болотная, поспеши к выходу, пока я тебя не выкинул через окно.
