Гость из Дамаска - страница 31

– Я их боюсь!

– Напрасно. Ты же им не враг?

– Нет.

– Тогда и бояться нечего.

– Можно я уйду к себе, пока не будет тебя?

– Нет.

– Ну хотя бы этой ночью? Я правда боюсь.

Зеккель внимательно посмотрел на Анфаль: «Да, вижу страх, подсознательный страх, пещерный атавизм. Она их чувствует. В общем, клубок эмоций».

– Ну хорошо – только сегодня. Завтра, надеюсь, Алекс навестит тебя. А сегодня можешь уйти к себе. Сделай тогда это сейчас, пока я ещё здесь.

Анфаль покорно отступила на шаг и поклонилась.

– Благодарю, мой господин.

Зеккель великодушно махнул рукой в знак того, что она вправе удалиться. Девушка ринулась из сада, словно птица из клетки.

– Постой! Ты забыла подарок! – окрикнул её учёный и протянул шкатулку. «Глупая, так и бросит где-нибудь в комнате в углу. Ubi amor ibi stultitia est22» – подумал он ей вслед, перефразировав известное крылатое выражение23…

После ухода Анфаль Зеккель неспешно упаковал в рюкзак всё необходимое для предстоящего путешествия, переоделся в походную форму и вызвал такси. Около десяти часов вечера иностранец подъехал к железнодорожному вокзалу. Там он приобрёл билет в спальном вагоне до Басры и в ожидании отправления поезда расположился в ресторане поблизости. Ни в какой Дамаск он не собирался, как, собственно, и в Басру. Сделано это было для отвода глаз. Конечная цель маршрута, проложенного агаралем после прочтения координат, оставленных Нанайей, располагалась в 120 километрах западнее Басры. Зеккель намеревался добраться на поезде до Эн-Насирии и оттуда двигаться далее на попутках.

Несмотря на спешку, херас сделал выбор в пользу железной дороги: так комфортнее и менее заметно. Местные, как правило, предпочитают путешествовать по стране на автобусах или такси, которые, обычно переполнены и плохо приспособлены для длительных междугородних перевозок. Полёт же на самолёте подразумевает обязательную регистрацию пассажира, что сводит на нет всякую конспирацию. В полночь Зеккель отыскал свой вагон и, заняв верхнее место в пустом купе, после нескольких попыток наконец-то задремал под стук колёс.

Проснувшись довольно поздно, он весь день потом коротал время, наблюдая из окна раскинувшийся по обе стороны железнодорожного полотна живописный евфратский ландшафт, прислушиваясь к происходящему за стенками купе и в проходе. За всё время следования его почти никто не потревожил. Только в самом начале, когда поезд тронулся, и после стоянки в Багдаде к нему в сопровождении двух полицейских заглянул строгий усатый кондуктор, проверявший наличие билетов. Там же, в Багдаде, в пустовавший до этого вагон подсели несколько весёлых пассажиров, которые почему-то никак не могли угомониться и всю оставшуюся дорогу то выскакивали в проход и что-то бурно обсуждали, то хлопали дверьми и требовали у проводника чаю. На подходе к Эн-Насирии Зеккель загодя покинул купе и проследовал в тамбур, зная, что стоянка будет короткой, и не желая попадаться кому-либо на глаза. И это бы ему удалось, если бы не его буйные попутчики. Когда Зеккель уже миновал перрон и направился к расположенной неподалёку от станции импровизированной стоянке такси, он краем глаза заметил, как буквально на ходу из спального вагона один за другим выпрыгнули уже знакомые ему весельчаки. Через минуту они пристроились за ним и теперь уже вполголоса перекидывались фразами и подшучивали друг над другом. Зеккель сел в подъехавшее такси и сообщил водителю, куда ему надо. Немного поторговавшись, они сошлись в цене, и тут водитель, решивиший по-видимому, что возить одного пассажира в пятиместке – сплошное расточительство, вместо того, чтобы тронуться в путь, вышел из своего драндулета – назвать иначе его транспортное средство не поворачивался язык – и окрикнул стоявших в ожидании мужчин, мол, не желают ли они присоединиться, если им, конечно, по пути. Иностранец, не желая показаться подозрительным, решил не протестовать, и вскоре впятером они уже неслись по трассе в направлении древнего Урха.