Гость из Дамаска - страница 36

Меж тем прибор сообщил, что полностью виртуально воссоздал клочок бумаги. Последний представлял собой бланк советского научно-исследовательского института психиатрии с текстом заявки на медикаменты и оборудование, подписанный директором института профессором Н. Я. Сумерской. После этой новости доктор Заккари уже не сомневался, кому принадлежали эти серовато-бурые, похожие на экскременты обугленные завитушки: «Итак, “бедный Йорик” Грейкин и Нанайя были вместе. Какое примитивное и одновременно элегантное шифрование! Всё на виду, вот же, смотрите – “Гирей-кхин” и “На-на-Йа из Шумера” – и всё равно никто ровным счётом ничего не понимает – никто, кроме своих, ну, и посвящённых. Отопот мба вазген! Кстати, если это не несчастный случай, а в него я верю всё меньше и меньше, то кто взорвал или сжёг их? Кто они – эти “посвящённые”? Если здесь замешаны лалы, то им нужны помощники», – нарезая по комнате круги, размышлял Зеккель, пока агараль высвечивал последний результат, повергший его в конце концов в ступор. Херас остановился и несколько секунд, как мантру, повторял то, что сообщил агараль, пытаясь осознать значимость полученных сведений: оказалось, что найденный им массивный чёрный кусок не то камня, не то металла был идентифицирован как носитель чрезвычайно важной информации – ментальной сущности. Хотя его целостность была нарушена, возможность инфильтрации записанных на нём данных в соответствующее тело или организм оценивалась агрегатом как чрезвычайно высокая. «Этого не может быть! Им удалось создать новый вид носителя! Вот это удача! У меня контейнер с “душой”, а в тайнике – коконы с выращенными телами. Остаётся только вдохнуть в них жизнь!» Обнадёженный такой новостью, Зеккель уточнил у агараля, может ли он определить, когда была произведена запись и с чьей ментальной копией он имеет дело. Пока прибор, играя световыми бликами, обрабатывал данные, доктор Заккари постарался повнимательнее разглядеть находку. Он вывел на «экран» изображение чёрной болванки и дал агаралю команду восстановить изначальный вид. Через несколько секунд перед ним «красовалась» великолепная резная трость с массивным набалдашником, который и достался Зеккелю, правда, в сильно оплавленном виде, в качестве трофея. Сразу за этим агараль сообщил, что точная датировка невозможна, поскольку запись производилась сеансами, и показал хераса и несколько организмов, привитых ему. Среди них был и homo sapiens – молодой, красивый землянин со смуглой кожей и чёрными вьющимися волосами. «Эйрра!» – вспомнил Зеккель гирей-кхина, входившего в состав его группы, укрывшейся от лалов в Загросе. «Возможно ли полное восстановление?» – задал он вопрос агаралю, на что мгновенно получил отрицательный ответ: «Нет. Только инфильтрация в уже сформировавшийся стабильный организм с целью совершенствования. Применение “пустого тела-оболочки” не рекомендуется из-за непредсказуемости результата». Такой ответ, конечно, удручал. Зеккель чуть было не бросился обратно на вокзал, чтобы вернуться к коконам и немедленно «воскресить» копию Грейкина. Ведь тогда бы тот сразу всё рассказал и всё встало бы на свои места, но увы.

«Итак, что дальше? – плюхнувшись в кресло, решил подвести итог Зеккель. – Эйрра и Нанайя хотели, чтобы как можно больше ещё живых херасов по возможности быстрее узнало о тайнике. Вопрос – для чего? Предположим, они были бы еще живы. И вот я читаю их послание, нахожу секретное место, через портал связываюсь с ними. Они мне показывают созданный ими новый носитель и инкубатор. Мы снова вместе. Это всё великолепно и небесполезно, и вот мы живём и действуем сообща, что-то придумываем, строим планы и козни, в общем, всё, как обычно. Так, скорее всего, и было бы, если бы их не уничтожили! А уничтожить их могли только лалы. Ну а если их уничтожили лалы, то не из-за нового носителя и инкубатора, поскольку тогда бы они о них узнали и тоже уничтожили бы. Значит, причина в другом. И я уже начинаю догадываться в чём…»