Гость. Туда и обратно - страница 19

Надо сказать, что нью-йоркские украинцы знают, как соблазнить наш город своим – и соседским – искусством. В их роскошном музее на 6-й улице, неподалеку от любимого панками ресторана «Веселка», показывают, помимо рушников и писанок, мэтров украинского авангарда. Не только Архипенко и Бурляка, но и Шагала с Малевичем. Немного напоминает глобус «Украина», но мне нравится, тем более что русский музей никто в городе создать не удосужился. Может, потому, что по-русски в Нью-Йорке говорят везде, а на украинском – только в Даунтауне.

Однажды, не удовлетворившись этими вкусными кварталами, киевские журналисты попросили меня рассказать, как украинцы подарили Америке Голливуд.

– Его, – возразил я, – создали евреи, бежавшие от погромов.

– Но бежали-то они с Украины, – вкрадчиво объяснил мне интервьюер, и я опять не нашел, что ответить.

Чтобы из малой Украины попасть к большому Гудзону, надо пересечь весь остров – с ближнего востока на дальний запад. Я люблю этот маршрут, иллюстрирующий причуды нью-йоркской географии. Только в Манхэттене (привет Марко Поло) Китай граничит с Италией. В первом, не дожидаясь холодов, уже подают горячащий змеиный суп, пока во второй еще падают в капучино с рыжей пенкой тоже желтые листья.

Осень в Нью-Йорке начинается когда хочет и кончается слишком рано – даже если тянется до Рождества. Чтобы насладиться временем года, осчастливленным моей любимой – пиджачной – погодой, я стараюсь не покидать пленэр даже в интерьере. Такое возможно в парке «High Line», который стал первым шедевром нового века и вторым – после статуи Свободы – аттракционом Нью-Йорка.

Эта вест-сайдская история началась строительством железной дороги в середине позапрошлого столетия. Вытянувшиеся вдоль Манхэттена рельсы пересекали сто пять улиц. Несмотря на то что перед поездом скакали «ковбои Вест-Сайда» – всадники с флагом – дорожных происшествий было столько, что 10-ю авеню прозвали «улицей смерти». Наконец отцы города подняли дорогу на эстакаду, и стало еще хуже. Ничто так не уродует Нью-Йорк, как его подземка, когда она, как это до сих пор с ней случается на том же Брайтоне, выбирается наружу и гремит над головой. Тридцать лет назад, ко всеобщему облегчению, железнодорожное движение в Вест-Сайде упразднили. Рельсы проржавели, шпалы прогнили, скудная насыпь проросла цепким сумахом и неприхотливой травой. Любивший строй и порядок мэр Джулиани хотел избавиться от руин, но ему не дали чудаки, находившие их живописными. С ними согласился мэр Блумберг, устроивший, на зависть всей стране, самый необычный парк Америки.

В процессе переустройства не так уж много изменилось. Все та же невзрачная флора, стойкая и упорная, как все живое в Нью-Йорке, одряхлевшее железо, гнутые рычаги, россыпь гальки. Дизайнеры парка убедили нас всмотреться в останки индустриальной эры и обнаружить в них ту же романтическую красоту, которую Старый Свет находит в меланхолических развалинах замков. Ничего не убрав, но все благоустроив, нас заманивает прогулкой по дороге в никуда. Путь ведет по коридору из жилых домов, позволяя заглянуть в каждое окно третьего этажа. Других это бы раздражало, но в Нью-Йорке любят быть на виду, и цены на окрестное жилье мгновенно выросли.

Когда, спешившись, ты гуляешь по эстакаде, то чувствуешь себя дирижаблем, плавно и неспешно плывущим над асфальтом между рекой и домами. В приподнятом состоянии городская жизнь даже старожилу открывает новое. Неудивительно, что самым популярным стал амфитеатр, со скамьи которого можно вдоволь полюбоваться набившим оскомину: потоком машин, толпой туристов, рекламными плакатами и круто уходящими в небо небоскребами. Все то же, но не совсем. Оторвав от будней, парк устраивает медитативную паузу.