Я остро нуждался в друге, задушевном, сильном советчике, который заменил– бы отца. Быть с другом всегда и везде вместе, ощущать его защиту и поддержку, разве это не счастье? Такого друга у меня не было. Однажды из Переяслав Хмельницкого приехал к моей бабушке ее племянник дядя Коля, сын ее родного брата Григория. Он был в командировке в Киеве и заехал к нам с миссией от дедушки Григория передать письмо моей бабушке. (Приезд дяди Коли, племянника моей бабушки, можно прочитать в произведении «ПОРТАЛ», где в образе дяди Коли описываю свой собственный визит из далекого будущего, волею случая попав в Портал времени на Замковой Горе в Киеве, я был заброшен в прошлое… Примечание Автора). В письме дедушка Григорий приглашал мою бабушку приехать в гости, ссылаясь на то, что он из-за своих болячек не может уже пускаться в поездки. Бабушка ответила, продиктовав моей матери ответное послание, в котором пообещала, что обязательно выберется и выедет, когда подготовится к поездке. Дядя Коля весь день возился со мной, играл в мяч. А после обеда мы ходили с ним в парк. Там у аллеи старинных лип, посаженных еще со времен сахарозаводчика Терещенко, мы наблюдали путь муравьев. Как эти труженики, двигаясь один за другим, тащили на себе, кто кусочек стебля травы, кто малюсенький листик, а кто обломочек черного крылышка жука. Дядя Коля, гуляя со мной парком, рассказывал мне разные истории, в которых героями были смелые и мужественные путешественники, побеждающие невзгоды, встречающиеся на их пути. Мне было интересно с ним. И как я сожалел, когда, переночевав у нас, он рано утром уехал. Примечание автора:
«Через много лет, в 1981 году, я случайно попал во временной Портал на Замковой горе в Киеве в 1953 год. Чтобы, как-то обосноваться в этом времени, в ожидании открытия Портала, я вынужден был притворится дядей Колей для самого себя в пятилетнем возрасте, читайте (подробности в моей книге Портал)». Одиночество волной захлестывало, подавляло душевные порывы к прекрасному видению Мира. Все казалось мрачным, неприветливым, враждебным. Особенно тягостно оно в минуты не понимания детьми, близкими и родными людьми, и я выдумал себе верных друзей. Так моим другом стал перочинный ножик, который помогал создавать из срезанных прутиков настоящие «сабли» или «ружья», которыми я сражался со злой крапивой, чувствуя себя в этот миг сильным и отважным. Перочинный ножик подарил мне двоюродный брат Володя. Он был сыном тети Кили, сестры моей матери. Он окончил сельскохозяйственный техникум по специальности садоводство, и мать пригласила его обрезать яблони в нашем саду. Ножик был садоводческий для обрезания черенков, для приживления саженцев. На конце лезвия был специальный выступ для раздвижки надреза коры, и очень острый. Еще у меня было цветное стеклышко, синее–синее, в котором мир представал в чудных синих красках, как в кино, и птицы, и листья в нем, и трава, и небо, все было синее. А небо днем казалось таким, каким было ночью. Только солнце, такое же яркое, как всегда, и смотреть на него сквозь синее стеклышко так же больно, как и без стеклышка. Еще моим другом был петушок. Он гордо вышагивал по двору. Его разноцветный хвост развивался на ветру, привлекая внимание несушек. Петушок здорово умел драться. И хоть я и побаивался его, но считал петушка своим другом, потому, что он никогда не был смирным и вечно задирался ко мне. Бывало, растопырит крыло, и боком–боком подступает, воинственно покрикивает, как индюк. Я «саблей» отпугиваю забияку, но все напрасно. С диким кудахтаньем петух прыгает ко мне на голову, бьет клювом по голове и принуждает спасаться бегством. Я прячусь за массивной дверью деревянного коридора. А петушок с видом победителя, вышагивает, чинно поворачивая бока несушкам, мол, смотрите какой я герой. Горьки минуты одиночества… Последний год перед школой выдался особенно трудным. Открылся летний детский сад для детей работников колхоза «Большевик». Зимой Шпитьковской детсад не работал. Бабушка собралась отвести меня.
