– Чего изволите?
Это был длинный отутюженный продавец. Лицо его выражало полнейшее равнодушие, а полусогнутая поза – величайшую угодливость. Целлулоидные глаза обежали меня с ног до головы, и продавец понимающе кивнул. Бесшумным скользящим шагом он подплыл к одной из стоек, выбрал несколько вешалок с фигурами и направился к плюшевой шторе, изогнувшись на мгновение в мою сторону:
– Пожалуйте в примерочную.
В комнатке за шторой не было зеркала, зато стояло кресло, в которое я был незамедлительно усажен. Продавец вывесил на дальней стенке одну из фигур. Лицо было приятное. Надписей было много, но я мог прочесть только две верхних, наиболее крупных: «НАДЁЖЕН» и «ОСТРОУМЕН». Продавец пододвинул мне поднос с биноклями. На каждом бинокле был указан срок: «Через 2 года»; «Через 5 лет»; «Через 10 лет»… Чем больше был срок, тем более мелкие надписи мог я различить на фигуре. Это означало, видимо, что через пять лет я пойму ранимость своего друга, а через десять – его внутреннюю сосредоточенность.
Когда я перебрал все бинокли, продавец подскочил к фигуре и перевернул её на другую сторону, где лицо было искажено гневом, а надписи были сделаны на мрачном фоне, отчего различить их было гораздо труднее. Здесь были обозначены отрицательные качества предлагаемого друга.
Видя, что я не проявляю энтузиазма, продавец заменил фигуру на другую, потом на третью. Замешательство моё становилось всё сильнее. «Извините», – пожав плечами, произнёс продавец, вынул из кармана трубочку с аэрозолем и брызнул мне в лицо. Я почувствовал, что всё во мне замерло, тело стало плоским, лицо застыло… Продавец подхватил меня, прицепил на свободную вешалку и понёс в зал.
Не будем путать чувство дружбы с тем, что называют просто дружбой. Дружба – это сочетание двух чувств, их взаимодействие, их развитие, их общие условия существования. Чувство дружбы – это круг индивидуальных переживаний, порою находящих отклик, порою односторонних, но всегда разворачивающихся в душе одного человека. Наверное, не бывает поэтому идеально симметричной дружбы, да и не может симметрия относиться к её достоинствам. Но если чувство дружбы остаётся совершенно безответным, что-то не так, по-видимому, в нём самом.
Как и любовь, дружба создаёт особое родство между людьми. В нём можно разглядеть большое или малое чудо преображения: чужое переходит в своё, стороннее в близкое, инородное в любимое. И когда это чудо возникает, многое зависит от того, какое мы примем в нём участие.
Чувство дружбы открывает перед человеком один из путей к душевному творчеству. К творчеству – с его удачами и неудачами. Здесь существуют и свои основы мастерства, и приливы вдохновения, и поиски творческого стиля. И, как во всяком творчестве, – выбор между мастерством и ремесленничеством.
Отвлекусь немного от книги, посоветовав то же самое и читателю. Если вспомнить те дружеские чувства, которые испытывал в прошлом, если подумать о тех своих друзьях, с которыми и сейчас связывают живые нити, можно попробовать на вкус, на соответствие жизни те мысли, о которых шла речь.
Вот передо мною встают лица моих друзей. Вот одно из них – родное и привычное. К себе или от себя направлено это моё дружеское чувство? Могу ли я мысленно войти в его обстоятельства жизни, почувствовать его боль и откликнуться на его интересы? Вкладываю ли я в наше общение свои творческие способности или просто позволяю им течь согласно рельефу повседневности?.. Ну-ка, ну-ка, не экономлю ли я здесь свою душу – и не слишком ли многое теряю на этой разорительной экономии?.. А здесь?.. А здесь?..
