Родственные чувства становятся для нас школой многих душевных свойств. На них мы раньше всего учимся любви и дружбе, детству и взрослости, подчинению и руководству, учимся быть мужчинами и женщинами. Семья – наше первое и самое естественное общество.
Более того, эти чувства учат нас жить своей судьбой, понимать её и сотрудничать с нею.
Естественность родственных чувств и та их природная сила, которой они питаются изначально, не гарантируют нам нормального их развития. Чем глубже родственные ощущения, тем сложнее они, тем чаще к светлому примешивается смутное или даже тёмное. Родство может быть очень трудным, и приходится порою немало потрудиться, чтобы по-человечески решить то, чем озадачивают нас наши жизненные ситуации.
«Родственников даёт нам судьба, – писал Юлиан Тувим. – Как хорошо, что друзей мы можем выбирать сами». Афоризм этот меток, если говорить о дружбе как о свободном избрании. Но размышляя о смысле родственных отношений, можно зеркально отразить его, хотя это и требует порою душевного мужества. И всё же пусть нам хватит сил сказать себе: «Друзей мы можем выбирать сами. Как хорошо, что родственников даёт нам судьба…»
Чувство долга: от представлений к поведению
Долженствование или свобода?
При слове «долг» человеком часто овладевает аптечная тоска. Может, и нужно это снадобье, но хочется его избежать. Что-то в этом понятии присутствует тягостное, чужеродное, обязывающее…
Но мы говорим о чувстве. О чувстве, которое может быть для человека совершенно не тягостным, напротив – светлым, поднимающим ввысь, романтичным. О чувстве, которое может стать лучшим выражением других наших чувств, побуждая нас к действию.
Избавиться от предвзятой скептичности по отношению к этому чувству – значит перейти от состояния должника (исправного или неисправного) к свободе быть самим собой. Тогда голос чувства долга будет уже не голосом лозунгов и плакатов, а живым голосом нашей личности.
Чувство долга – не волнолом, противостоящий нашим желаниям. Это самая мощная из волн наших желаний, вбирающая в себя более мелкие волны и несущая их в мир внешний. В мир действий, мир поступков.
О нём труднее говорить, чем о чувстве дружбы или родства. Там очертания чувства ясны: это переживания, относящиеся к определённому человеку. А здесь?
Можно было бы, пожалуй, определить множество отдельных «чувств долга». Чувство социального долга, чувство долга по отношению к любому человеку, с которым меня связывает жизнь, ну и так далее. Можно было бы довести уточнения до «чувства-долга-по-отношению-к-старушке-которой-надо-помочь-перейти-дорогу». И в этом нет ничего плохого – особенно если это поможет нам замечать нуждающихся в поддержке старушек.
И всё-таки хочется не дробить человеческие чувства на тысячи конкретных проявлений, а сосредоточиться на главных свойствах. Наверное, после этого нам будет легче понять и конкретное переживание.
Социальное внушение и отвага чувства
Чувство долга не всегда связано с другим чувством. Мы можем ощущать его как голос свыше или как голос природного инстинкта. Можем воспринимать понятие долга как итог своих размышлений или встретившихся нам убедительных рассуждений.
Существует и ещё один источник, питающий чувство долга. Это – социальное внушение, которому подвергается каждый из нас в масштабах, не поддающихся оценке.
Социальное внушение на каком-то этапе помогает нашему становлению, если совпадает с внутренними потребностями души. Ведь и воспитание часто оказывается разновидностью социального внушения. Но воспитание постепенно переходит в самовоспитание. Для каждого человека наступает пора самому разбираться в полученных извне представлениях.
